Ее кружение поглотило все мое внимание без остатка, и в то же время вызвало тошнотворное ощущение в животе. Мне вдруг стало настолько плохо, что чуть было не стошнило на стоявшего рядом со мной подвального нечестивца. Я сразу вспомнил совет, данный мне моим компаньоном в клубе, и стал смотреть на Лидию (откуда-то я точно знал, что это была она) рассеянным скользящим взглядом. Это помогло. Справившись с тошнотой, я поднял телефон чуть повыше, хоть почти и не надеялся, что на записи потом удастся что-то различить.
Спустя несколько секунд мне вроде бы стало ясно, чем было вызвано это отвратительное диссоциативное ощущение: Лидия, очень центрировано вращаясь по часовой стрелке, перемещалась вдоль границ круга в обратном своему вращению направлении. Но затем я осознал, что в самом по себе разнонаправленном кружении не было чего-то необычного. Странность, скорее, заключалась в том, что как только мой взгляд сосредотачивался на ее фигуре, моему телу сразу передавались неприятные ощущения в желудке, которые наверняка должна была испытывать и она. И опять же я не смог объяснить себе, почему был так в этом уверен.
Кроме того, я обратил внимание на еще одну любопытную деталь: пространство диаметром футов в пять вокруг Лидии постепенно наполнялось поначалу едва заметным желтоватым свечением. Казалось, сама она и была источником этого света. Мне в голову даже пришла нелепая мысль, что воздух мог наэлектризоваться от ее вращения. Сначала я отбросил ее, как явно несостоятельную, но вдруг почувствовал отчетливый запах озона, какой бывает во время грозы.
Свечение все усиливалось, и вскоре стало заметно, что на Лидии не было обуви. Как только я увидел это, мое внимание немедленно оказалось захвачено непередаваемо изящными движениями ее тонких щиколоток и ступней, которыми она быстро перебирала в танце. Мои ноги тут же подкосились, и я с трудом сохранил равновесие, зарекшись смотреть на нее пристально.
Лидия продолжала делать один оборот за другим, понемногу продвигаясь по спирали к центру круга. Ее движения стали совсем заторможенными, как будто ей приходилось преодолевать невидимое сопротивление, увеличивающееся с каждым ее шагом. Ритм барабана тоже замедлился и наконец смолк совсем.
Стало очень тихо. Девушка застыла с разведенными в стороны руками в странной, неестественной позе, упираясь в пол широко расставленными босыми ступнями. Казалось, ей стоило огромных усилий оставаться на месте. Свет, который она источала, стал таким ярким, что я смог разглядеть, как от натуги на тонких пальцах ее ног побелели суставы. Еще я заметил, что совершенно так же напряглись и все зрители вокруг нее. Лицо Лидии было по-прежнему скрыто капюшоном, что, конечно, никак не способствовало успеху моей операторской миссии. Когда общая скованность достигла какого-то уже невозможного порога, она вдруг издала оглушительный звериный вопль… и стремительно взмыла на высоту футов в сорок!