За стеной что-то легонько скреблось, словно мышь. Или чьи-то осторожные пальцы.
Алексей проснулся от странного ощущения – кто-то внимательно смотрел на него. Он открыл глаза и увидел маленького мальчика, сидящего на полу напротив него. Мальчик был одет в короткие штанишки с подтяжками и белую рубашку с воротником, его непослушные волосы торчали вихром, совсем как у ребенка с фотографии на лестнице. Но главное – мальчик был полупрозрачным. Сквозь него проступали очертания камина.
«Началось», – подумал Алексей с обреченностью. Значит, переезд не помог.
Мальчик наклонил голову набок, рассматривая Алексея с детским любопытством.
– Ты кто? – спросил мальчик голосом, который звучал как эхо далекого прошлого.
Это было новым. Обычно тени не разговаривали с Алексеем. Они, казалось, даже не замечали его присутствия, занятые своими вечными делами в бесконечном цикле повторений.
– Я… Алексей, – ответил он, садясь в спальном мешке. – Я теперь здесь живу.
Мальчик нахмурился.
– Это дом моего папы. Купца Воронцова.
– Твой папа… давно тут не живет, – осторожно сказал Алексей.
– Знаю, – спокойно ответил мальчик. – Он умер в 1915 году. Я тоже умер. В 1918-м. От испанки. – Он произнес это с пугающей непосредственностью, свойственной детям. – Меня зовут Миша. Ты меня видишь, значит, ты особенный.
Алексей вздохнул. Да, особенный. Проклятый способностью видеть тех, кого давно нет.
– Почему тебя это огорчает? – спросил Миша, заметив его реакцию. – Видеть – это хорошо. Если бы никто не видел, мы бы совсем исчезли.
– Кто – мы? – спросил Алексей, чувствуя, как от этого диалога по коже бегут мурашки.
– Тени, конечно, – мальчик пожал плечами, как будто говорил о самых обыденных вещах. – Нас мало осталось. Раньше нас видели многие. Теперь почти никто. Но иногда рождаются такие, как ты. Ловцы воспоминаний.
– Ловцы воспоминаний? – переспросил Алексей, чувствуя, как его начинает затягивать этот сюрреалистический разговор.
– Да. Вы видите нас, слышите нас. Можете помочь нам не исчезнуть, – мальчик вдруг стал серьезным. – Потому что если мы исчезнем, мир забудет. А когда мир забудет, всё начнется сначала. Все ошибки, все боли.
Алексей потер глаза. Возможно, это просто очень реалистичный сон. Стресс от переезда, новое место…
– Это не сон, – сказал Миша, словно прочитав его мысли. – Ты ведь и раньше нас видел. Просто боялся признаться себе.