«Интересно, – продолжил он, глядя, как ветер рвет листья с тополя, – если я зритель, то кто режиссёр? Или, может, я сам написал сценарий, но забыл об этом, как забываю пароли от почты?»
Наверное, весь этот год он воспринимал жизнь как некую странную последовательность чужих событий, где он несознательно оказался вовлечен. Вечная усталость, ежедневная рутина – та самая «бесшовная ткань» обыденности, о которой, как-то давно, еще в юности, Алексей читал у Кафки… Впрочем, от мысли, что он может сравнивать себя с героями экзистенциальной литературы, ему почему-то стало невыносимо противно. Слишком банально. Слишком избито. Разве весь мир вокруг него – лишь заезженный философский штамп? А он сам… Даже себя он больше не мог воспринимать как нечто цельное.
Он заставил себя оторваться от холодной стеклянной двери, пройдя несколько шагов по комнате, но это не дало спокойствия: ощущение пустоты двигалось вместе с ним, словно прилипло к ногам и делало каждый шаг тяжелым, будто они обуты в бетон. Где, в какой момент, он потерял это внутреннее ядро? Или, может, он его никогда не имел?
Алексей вспомнил, как однажды Василий, его друг еще со школьных лет, как-то в шутку сказал, что большинство людей проживают свою жизнь на автопилоте, как если бы они были пассажирами в собственной голове, а не пилотами. Эта идея тогда показалась забавной. Абсурдной даже. Но сейчас, холодным ноябрьским вечером, глядя на мокрое запыленное стекло, Алексей твердо знал, что это правда. Он был именно таким пассажиром, не выбирающим маршрут, не знающим координат, и, что хуже всего, совершенно не уверен в том, что хочет приступить к управлению.
«Представь, – обратился он мысленно к Василию, – что ты сел в машину, а руль оказался прикручен к сиденью. Ты можешь жать на газ, но куда везешь себя – загадка. И вместо того, чтобы ехать, ты пялишься в навигатор, где все точки названы «Неизвестно»».
Снаружи ветер усилился. Ночное небо было черным, мрачным. Алексей смотрел, как один за другим срывались листья с деревьев, вгрызаясь мокрыми жилками в землю. Огромный тополь у края двора бил голыми ветвями о стены соседнего дома. Глядя на этот деревенский разгул стихии, с виду совершенно человеку не подвластный, Алексей чувствовал странное отвращение к самому себе. Мысли снова начали нестись.