Сглотнув, смотрю на Натана.
– Инара рассказала про свои планы родителям. А ты?
Он кивнул, подойдя поближе, и шепотом говорит:
– А я хочу стать лучшим математиком, открыть свой магазин и суметь общаться с любым падшим!
Я киваю с более смелой улыбкой. Инара гладит его по голове, не сдерживая солнечные ямочки на щеках.
– Ты молодец, Натан. У тебя все получится. И мы тебя поддержим.
Услышав из ее уст такую приятную вещь, мне кажется, я прямо сейчас снова разрыдаюсь: сложно сдерживать слезы, когда ты впервые за долгое время находишь жизнь во взгляде того, кто потухает из-за своего горя. Сглотнув слезы, все же покатившиеся по щеке, вытираю их о волосы сестры, пока целую в макушку.
Мы осматриваем людей за спинами, которые стоят в ожидании. Подошёл священнослужитель, глядя в пол; поднял взгляд на нас с Инарой и кивком поздоровался, только под конец заметив Натана, спрятавшегося за моей спиной.
– Жи ва, племя живен. Можно начинать ритуал?
Кивнув, рукой отодвигаю младших от него; вынув из кармана стеклянный бутыль, вытаскивает пробку и мочит ладони.
Орошая могилу, он молится; заунывный и монотонный шепот давит на мозг. Где-то сзади гулкий звон гонга долетает до ушей, мелодия а-капеллы смешивается с ритмом и молитвенным пением. Я склоняю голову, проговаривая все самое важное: благодарность, прощение, обещания.
Спасибо вам за то, что воспитывали нас; за каждое воспоминание мы благодарны вам. Если мы были жестоки – простите нас. Простите меня. И если вы были жестоки – я прощаю вас. Я обещаю заботится о младших, выстоять в любой битве и стать вашим продолжением. Быть той, кем бы вы гордились. Благослови вас Даман, папа, мама.
Подняв голову, вижу лицо священника; он кивает мне, и я снова склоняю голову, встав на колени перед могилой; отдавая честь родителям, касаюсь лбом плиты и провожу по ней ладонями. Младшие стоят позади, взволнованные и даже испуганные.
– Со смертью глав Кенби и Вуд клан живен остаётся без руководства. Дабы не сеять хаос, работой займётся старшая сестра – Нили, достигшая совершеннолетия. Поднимитесь, глава.
Я встаю медленно и стараюсь держать стан; это хорошо получается, потому что отец учил меня подавать пример все последнее время. Он верил в способности Софиты и понимал, что всему приходит конец; а раз так, необходимо отдать свои обязанности в подготовленные руки. Смотря на священника, сжимаю челюсть, дабы выглядеть сосредоточенной; глотаю ком, слезы, все – внутрь. Никакой слабости, я не имею на нее права сейчас.