Её взгляд цеплялся за Игоря. Он стоял у барной стойки. Это был высокий, подтянутый молодой человек, с широкими, мощными плечами под чёрной футболкой. Его русые волосы, чуть влажные от жары, падали на лоб, и он то и дело отбрасывал их назад резким движением руки. Марина знала эту привычку. Она знала также его громкий, чуть хриплый смех, который легко было услышать сквозь шум клуба. Знала, как он смотрит на неё, или, по крайней мере, ей казалось, что знала. Они не были парой, но в её голове он давно стал её парнем. Она рисовала себе их будущее, глупое, простое, деревенское: дом, дети, огород, может, даже собака. Это было всё, о чем она могла себе позволить мечтать в Клинцовке, где надежда умирала быстрее, чем мухи на липкой ленте.
Но сегодня что-то было не так. Игорь не смотрел на неё. Он стоял у стойки, лениво крутил в руках бутылку пива, и взгляд его блуждал по залу, будто искал что-то или кого-то. Марина сжала стакан сильнее, пластик захрустел и смялся под женскими пальцами, а пиво выплеснулось ей на руку. Она вытерла ладонь о джинсы, чувствуя, как в груди закипает что-то тёмное, не то обида, не то предчувствие. Ей не нравилось, как он стоял, как двигался, как будто забыл, что она здесь, как будто она вообще перестала для него существовать.
А потом случилось это.
Дверь клуба хлопнула, и в проём шагнула девушка. Высокая, стройная, с прямой спиной, она казалась чужой в этой сутулой толпе. Её чёрные джинсы обтягивали ноги, как вторая кожа, а белая рубашка – простая, но слишком чистая для Клинцовки – подчёркивала тонкую талию. Русая чёлка упала ей на глаза, но она откинула её лёгким движением руки – небрежным, но точным, как удар ножа. Лицо незнакомки было бледным, почти мраморным, с острыми скулами и губами, на которых застыла холодная, едва заметная, как тень на воде, улыбка. Её голубые, глубокие, словно колодцы, в которых тонет свет, глаза были тем, что по-настоящему цепляло. Они смотрели сквозь людей, сквозь стены, сквозь эту ночь. В них было что-то, от чего у Марины по спине пробежали мурашки.
Толпа замерла, не сразу, не все, но волна тишины прошлась по залу, как круги по воде. Музыка продолжала греметь, но голоса стихли, головы повернулись, взгляды прилипли к незнакомке. Она не замечала этого или не хотела замечать. Шагала уверенно, не глядя по сторонам, и каждый её шаг отдавался в ушах Марины, как стук молотка по шляпке гвоздя. Она остановилась у барной стойки, в двух шагах от Игоря, и замерла, скрестив руки на груди. Её холодный, оценивающий взгляд скользнул по залу, будто она искала что-то, одно ей известное, и не находила.