«Ярослав предал меня», – зажглась лучиной в уме Лады осознанная правда.
Их нарекли сужеными. Они ещё не дали клятвы перед господом, но их будущий союз засвидетельствовала родня и сваты. Что люди скажут?
Анисим посмотрел на Ладу с глубокой тоской. Его суровый взгляд уступил ласковому и сочувственному взору. Она не выдержала этого.
– Мне жаль, – Анисим сказал это, едва не подавившись собственными словами. По крайней мере, Ладе так показалось.
«Жалость. Значит, я жалкая? Так считает теперь богатырь?» – она убежала прочь. Новая волна отчаянья накрыла. Стиснув одной рукой пуховый платок, прикрывая нос и рот другой, Лада пронеслась мимо отчего дома Ярослава, мимо несущих в коромыслах воду соседок, мимо Смиляны, нагружающей телегу товаром для муромского базара. Демьян что-то выкрикнул ей, рукодельничая на скамье у своей полуземлянки, она чуть не сбила с ног выскочившего из кустов Еремея, едва не столкнулась с братцем Федотом, несущим ведро отрубей с мельницы.
Бежала и бежала, остановилась у высоких кустов волчьей ягоды, вставших у окраины северного муромского леса.
– Что бы ты там ни решил, передо мной объяснишься, не отвертишься, – сказала Лада самой себе вслух и смело зашагала в наполненный тайнами лес.
Она ходила по этим узким тропам много раз, но никогда не углублялась на север в те дебри, где бежит ручей, зовущийся рекой Смородиной, где живёт отшельница, прозванная сплетниками Бабой-ягой.
Хмурые пейзажи успокаивали. Серые и бурые краски, оттеняющие тёмно-зелёную глубину основного фона, находили отклик в душе, вторя настроению Лады. Её дыхание выровнялось, а ум стал ясным. Постепенно вернулось былое внимание к деталям. Узор колючего леса выстилал почти прямой путь.
В какой-то момент показалось, что за шорохами и звуками дикой природы звучит мелодия рожка или дудочки. Лада уже слышала её, вчера, когда вместе с Демьяном, матушкой и сестрицей ходила за Медвежий ручей.
Тоскливая песня без слов, такой она казалась тогда, а сейчас раскрылась ещё большей печалью, принесённой в подол муромский вместе со Снегурочкой.
Мелодия затихла, зашуршали сухие листья и сброшенные соснами иглы, закачались ветки кустов по правую руку от тропы, и кто-то перебежал через неё, напугав Ладу. Она остановилась, ахнув.
«Это зверёк лесной, – силуэт был крохотным, размером с зайца, но чересчур чёрным. Не бывает таких косых. – Может, кот? Безобразничает тут, убежав из посада».