– Ты сама у меня теперь как графиня. Ты очень, очень красивая, ещё красивей стала, Анелька. Всё переменилось. Все. И Юлька очень выросла, а пани Ева как-то стихла, совсем её не заметно.
– Мама устала, – проговорила озабоченно Анеля, – столько лет вечно на грани, только успевай подпирать, волноваться. Спасать и выживать. Ну а теперь ей можно и отпустить вожжи. Даже Юлька уже совсем большая. В медицину хочет пойти…
– Смотри, Анелька, какое дерево странное, – вдруг указал рукой Антон, – настоящее кольцо!
Они подошли поближе. Недалеко от берега и впрямь рос диковинный клён: ствол, единый от корня, в метре от земли внезапно раздавался надвое; одинаковой толщины две крепкие здоровые части мягким упругим изгибом словно рисовали кольцо, а выше вновь устремлялись к соединению, благополучно это кольцо замыкая опять в единый ствол и лишь выше ветвясь кроной. Анеля удивлённо погладила шершавую кору, глядя на верхушку:
– Да… просто чудо! Даже непонятно, как так могло вырасти?
Она обогнула кленовое «кольцо» и оказалась по другую его сторону.
– Стой так, Анелька, – залюбовался Антусь. – Как же ты хороша… Ты в настоящей рамке. Королевской… вот это картина! Это надо было бы нарисовать… и на стену, домой. Нет, в музей!
– Иди ближе… Ты тоже в рамке – я тоже вижу твой портрет! – засмеялась Анеля.
Два «портрета» сливаются в один, томимый счастьем соединения.
– Постой, Антек, погоди… – уклоняется Анеля. – И как это так получилось? Видишь, снизу широко… это было не одно, а два дерева. Сначала. Рядом росли. Потом, видно, поссорились! Надумали расстаться…
– Но куда ж им деться друг от друга? Из общей земли! Подумали – и снова вместе, срослись… Это же мы с тобой, Анелька. Сплелись корнями и ветвями… разделить нельзя…
– Пусть это колечко будет нашим… ещё придём сюда! Пусть Феликс нас тут снимет, знаешь – у него отличный фотоаппарат. Он такие снимки делает! Я тебе покажу…
Они нашли скамейку у воды.
Вот она, его Анелька – примостилась на краешек малой птичкой, такая вся ладная невеличка Величко… Ничего лишнего, само совершенство, так и берёт за сердце. Скрестила маленькие ножки в кожаных туфельках, на коленях ридикюль и кленовые листья, ворот лёгкого пальтишка распахнут, на шейке бьётся голубая жилка, снизу через крутой завиток перманента льётся прямо в душу свет доверчивых драгоценных глаз, и крохотный клювик подкрашенных губок шевелится, выпуская неважные беспечные словечки…