– Князь мне нужен киевский. Хочу изничтожить его. Да ты не пугайся: на его место потом новый придёт, а потом ещё один, пока не начнут бояться в дружине место княжеское занимать. Вот тогда я и можно серьёзную смуту засеивать по Руси…
– Тут я тебе не помощник. Князь Владимир со мною речей не ведёт: только пальцами щёлкает, когда в чарку вина подлить надо. Про товар же свой, про склады и погреба только со старшей дружиной беседую, – еле сдерживался Добрыня. В голову словно туман наползал, мысли путал, и уже не понимал он, то ли за себя говорит, то ли за выдуманного виночерпия. Как бы не спутаться, чтобы не раскусил Змей? Как бы живым уйти и тайны княжеские не выдать?
– Охрана есть ли при нём?
– Дружина всегда на страже.
– Ну а расскажи, как день у князя проходит.
– Всё в делах… Обычно время он у себя проводит или на торжественных приёмах в большом зале. Гуляет, с дружиной беседует или с послами иноземными. Порой в покои царевны Анны направляется в западном крыле дворца, а иногда детей навещает. Слышал, приехала к нему погостить племянница-красавица на выданье. Он её в тереме поселил, подальше от любопытных глаз, – говорил и говорил Добрыня без умолку. Хотел себе даже рот ладонью прикрыть, но понимал, что добром такое не закончится. – Нашли ведь уже ей жениха – едет в Киев с подарками.
– Хватит уже про девиц! – вместе с грозным рыком дым повалил изо рта Змея. – Я про князя спрашивал. Где его можно одного найти, без охраны?
– Нигде. А что тебе его охрана? Ты ж вон какой огромный да страшный – разбежится дружина, если ты подлетишь на широких крыльях.
– А если нет? – огромная морда приблизилась к богатырю. Повеяло смрадом и копотью. Два красных глаза с чёрными зрачками немигающе всматривались в Добрыню, словно пытаясь приковать к земляной стене. – Я страж прохода по ту сторону Пучай-реки, и я очень долго пребывал там… И наслушался от приходящих туда всякого о деяниях богатырей дружины киевской. Есть там храбрые молодцы – тебе не чета, виночерпий. И потому рисковать жизнью отныне буду лишь там, где без того не обойтись. Ведь обратно, по ту сторону Пучай-реки, мне вообще ну никак не хочется.
– Значит, я тебе помочь смогу, – сам вызвался Добрыня, отворачиваясь от пронзительного взгляда.
– Как же это? – хитро прищурившись, к богатырю вплотную подобралась и вторая голова. До просвета в пещере, казалось, всего осталось с два шеста дойти, но под пристальным наблюдением и шага сделать не получится.