Пален. Беннигсен. Зубовы.
Они стояли в его опочивальне, пьяные, разгорячённые.
«Ты подписал свой приговор, Павел!» Чей это был голос?
Руки, схватившие его за плечи. Удар.
Вспышка боли.
Шаг назад.
Ещё один.
Оглушающий звон в ушах.
Воздуха нет.
Падает.
Падает.
Чёрт… – Павел резко выдохнул и открыл глаза.
Он сидел на кровати, сжимая простыню так, что побелели костяшки пальцев.
Перед ним стоял Лазарев, не отводя взгляда.
– Ты помнишь, – тихо сказал он.
Павел не сразу ответил.
А потом…
– Они убили меня, – его голос был ровным, но в нём звенело что-то, от чего даже Лазарев слегка напрягся.
– Да.
– Все.
– Да.
– Мой собственный сын.
Лазарев задержал дыхание.
– История говорит, что Александр не знал…
– История?! – Павел резко посмотрел на него. В его глазах вспыхнуло что-то опасное.
Лазарев замолчал.
Павел выдохнул.
– Значит, история говорит, что он не знал… – он медленно провёл рукой по лицу. – Ну что ж. Проверим.
Павел поднял взгляд.
– Скажи мне, профессор, что ещё говорит ваша история?
Лазарев медлил.
– Что ты был… – он осторожно подбирал слова. – Тираничным правителем. Что твои реформы вызвали недовольство. Что ты подозревал заговоры повсюду… и был прав.
Павел усмехнулся.
– Заговор был, значит?
– Да.
– А кто его организовал?
– Пётр Пален, Леонтий Беннигсен, братья Зубовы… Павел закрыл глаза.
– Значит, всё так и осталось.
Он вспомнил тот вечер.
Как Пален уверял его в верности. Как Беннигсен клялся в преданности. Как Александр…
Павел стиснул зубы.
– И что говорит ваша история о моём сыне?
Лазарев напрягся.
– Она говорит… что он не знал.
Тишина.
А потом – тихий смех.
– Не знал… – Павел медленно встал с кровати. – Не знал… Он посмотрел на Лазарева.
Значит, я умер. И через три века очнулся. Чтобы узнать, что моего убийцу оправдали.
Лазарев молчал.
Павел шагнул ближе.
– Ты понимаешь, что это значит, профессор?
Лазарев сглотнул.
Павел улыбнулся, но в этой улыбке не было тепла.
– Это значит, что я должен узнать правду.
Он посмотрел в окно.
Современный мир гудел за стеклом.
– Все тайны. Все ответы. Все лица, что скрывались в тени.
Он снова посмотрел на Лазарева.
– Мне нужен список. Все, кто был причастен. Их семьи. Их потомки.
Лазарев чуть заметно нахмурился.
– Ты хочешь…?
– Я хочу знать. Всё.
Павел поднял брови.
– Разве не этого требует ваша наука, профессор? Истина?
Лазарев смотрел на него несколько секунд.