Брешь оказалась здесь неслучайно – одиноко стоящий дом был открыт для любого удара со стороны леса.
А что, если кто-то сделал её?
3
Когда Вайолет вернулась на передний двор, тот пустовал.
Поднимающийся ветер метал прошлогодние прелые листья, до уборки которых никому явно не было дела, а за верхушкой каменного забора таинственно подрагивали изящные ветви бука. Безмолвно призывали уйти в неясную даль до наступления дождя, чтобы больше никогда не вернуться.
Она обхватила руками плечи, взглянув на небо – пепельно-серые тучи сгущались, и воздух вокруг на глазах становился сумрачнее: среди старого сада залегали смутные тени, тёмные проёмы между колеблющимися кустарниками стали выглядеть тревожно, будто бы скрывая что-то за неровной стеной дрожащих листочков.
Но это не отпугивало её.
Словно загипнотизированная, она в ожидании следила за накатывающими порывами ветра, отражая в хрустально-золотистых глазах изодранные клочья облаков.
Что-то должно было случиться. На мгновение ей так показалось, но отчаянное любопытство не позволяло уйти из этого заполняющегося мглой странного сада.
***
Он видел её.
Наблюдал, как это хрупкое создание растерянно оглядывается, цепляясь пальцами за рукава кремового кардигана. Чувствует угрозу, но упрямо стоит возле гранитного фонтанчика на месте, где не должно было быть ноги ни её, ни её семейки. Он был чертовски зол на паршивую-старую-фригидную-суку Саманту Джонсон, которая притащила сюда этих названных туристов. Он был зол, но ничего не мог поделать – от бессилия хотелось кричать и рвать волосы на голове.
Девушка резко вздрогнула, устремив взгляд на чёрные листья пузыреплодника. Услышала? Она не могла услышать или увидеть, но тем не менее напряглась, напоминая настороженную лань, готовую умчаться прочь при любом признаке опасности.
Нет, она бы не успела.
Слишком уязвима и беззащитна была в этот момент. Слишком далеко от дома, слишком близко к колеблющейся от ветра листве. Либо одна из тех, кто ничего не замечает до самого последнего момента, либо совершенно безрассудна – скорее второе, потому как она почувствовала его, но осталась стоять на месте.
Он был готов. Мысли о пульсирующей крови, о криках, отдающих в уши ультразвуком, об этом грязном мире и о дрянной Саманте, которая так быстро укатила на своей красной развалюхе заполнили всё его нутро. Он был чертовски зол и ярость должна была быть выпущена.