Он вспомнил, как совсем недавно ходил на работу, строчил отчёты, терпеливо выслушивал недовольных клиентов по телефону. Всё это теперь мерцало расплывчатыми воспоминаниями, будто о чужом человеке, который оставил в кабинете свой пиджак и вышел, не собираясь возвращаться. «Наверное, я всегда был на грани, – пришла ему в голову мысль. – Просто искал подходящий повод, чтобы дозволить своему страху прорваться наружу». За этим последовал короткий укол сожаления: а ведь мог бы прожить жизнь, балансируя на грани, и не упасть в пропасть, если бы не тот пресловутый вирус, эти новости о заразе. Но разве он вправе винить события извне? Нет, всё было в нём самом.
Он медленно поднял взгляд к потолку, который тлел полутёмной глубиной, словно вниз головой нависшее серое небо. Тишину в квартире время от времени нарушали лишь городские шумы: звук проезжающего автомобиля, далёкая сирена скорой помощи, чьё эхо затихало среди многоэтажек. Ему почудилось, что это похожа на чью-то далёкую мольбу о спасении: возможно, кто-то, как и он, боролся со своими демонами. Тревога, смешанная со странным сочувствием, на миг всколыхнула его. Но он быстро пресёк её, как будто боялся, что эмоции заставят его совершить опрометчивый шаг – например, всё-таки открыть дверь и выбраться наружу.
– Нет, нет, нет… – прошептал он, почти не осознавая, что говорит вслух. Пальцы у него дрожали, вспоминая каждое касание к предметам в квартире – все эти поверхности, которые могут хранить на себе легионы микробов. Сама мысль о том, чтобы взять в руку телефон и позвонить кому-то, наполняла его трепетом ужаса, ведь экран, кнопки – это же потенциальные рассадники бактерий!
И тут, словно наперекор этим мыслям, аппарат на тумбочке снова вибрировал, вторгаясь в его сознание назойливым жужжанием. Дэн замер, сомневаясь, стоит ли хоть смотреть на дисплей. Но ощущение, что реальный мир настойчиво требует от него ответа, не давало покоя. Он поднялся, медленно, через силу, и шагнул к телефону. На экране высветилась фамилия какого-то коллеги – номер, который он раньше видел много раз. Что-то внутри сжалось: если он не ответит, то упустит шанс сохранить крошечный островок связи с «внешними людьми». Но ответить – значит сказать правду или солгать?
Конечно, он мог бы придумать очередную отговорку, объяснить, что подхватил тяжелую простуду или попал в больницу. Но всякая ложь уже не имела смысла. Он понимал, что никакие слова не опишут его положение адекватно. Да и что скажет собеседник? «Возвращайся, Дэн, тебя ждут в офисе, всё не так страшно»? А он не сможет последовать этому призыву, ведь внутри всё сопротивляется физическому контакту с заражённой реальностью.