Шаги становились все ближе, и каждый из них приближал момент выбора.
Что-то изменилось в нем за эти дни. Не только разум – сама душа будто стала другой. Томас помнил, каково это – видеть суть вещей, понимать связи между событиями, читать мысли людей по мельчайшим движениям их лиц. И вот теперь, когда действие эликсира прошло, мир казался тусклым, плоским, лишенным глубины. Как художник, у которого отняли все краски, кроме серой.
Тринадцать ступенек…
Шаги господина Штейна стали медленнее, тяжелее. Он тоже старел – Томас помнил, как под действием эликсира видел тончайшую сеть морщин на его лице, признаки усталости в глазах, седину, пробивающуюся в бороде. Старый аптекарь был похож на дерево, простоявшее на одном месте столько лет, что стало частью пейзажа…
Четырнадцать ступенек…
Флакон в руке словно пульсировал. Одна капля… Всего одна капля могла изменить всё. Вернуть силу. Вернуть власть над ситуацией. Вернуть…
Пятнадцать ступенек… Последняя.
Томас поднес флакон к губам. Время словно остановилось, растянулось, как капля меда, стекающая по стеклу. Он видел своё отражение в изогнутой поверхности флакона – искаженное, незнакомое лицо с расширенными зрачками.
В тот момент он увидел себя будто со стороны: дрожащие руки, испарина на лбу, сведенные судорогой пальцы, сжимающие флакон… Он увидел себя таким, каким, должно быть, видела его мать все эти годы, глядя на отца с бутылкой вина. И это отражение… оно напугало его больше, чем шаги господина Штейна.
Шаги затихли у самой двери. В щели под дверью мелькнула тень – господин Штейн остановился. Почему? О чем он думает? Томас поймал себя на том, что до боли всматривается в эту тень, пытаясь понять намерения старого аптекаря так же ясно, как мог это сделать под действием эликсира.
Тишина длилась вечность.
Он помнил, как эликсир раскрывал перед ним души людей, словно книги. Как он мог читать их мысли по мельчайшим движениям лица, по изменению дыхания, по блеску глаз. Теперь же он стоял в темноте собственного несовершенного разума, и эта темнота пугала его. Но что пугало больше – темнота или его отчаянная жажда света?
Костяшки пальцев стукнули в дверь – три размеренных удара. Томас сглотнул. Флакон в его руке дрожал, драгоценные капли эликсира качались внутри, мерцая в тусклом свете свечи…