Отчаяние? Страх за мать? Или что-то еще – то, что нельзя повторить, как нельзя дважды войти в одну реку? Он перебирал травы, смешивал настои, но чувствовал – не то. Словно пытался поймать тень птицы вместо самой птицы.
Сегодня он попробовал новое сочетание трав. В нос ударил знакомый запах, на миг показалось – вот оно! Но нет… очередная тропинка в никуда. А охранники все смотрели, смотрели… Томас думал – докладывают ли они каждый вечер о его неудачах? И если да – кому?
В этом городе, в этом странном доме, где каждое его движение было на виду, Томас словно потерял что-то важное. Может быть, именно это и было главным ингредиентом эликсира – та абсолютная свобода отчаяния, когда нечего терять?..
Из записей личного слуги:
«Сегодня господин наконец оставил свои эксперименты. Весь вечер провел у окна, барабаня пальцами по подоконнику. А потом вдруг попросил устроить встречу с начальником стражи.»
Разговор у камина был долгим. Томас знал – каждое его слово взвешивается, каждый жест изучается.
«Мне нужно навестить мать,» – сказал он просто. «Вы обещали эту возможность.»
Начальник стражи, грузный мужчина с внимательными глазами, медленно кивнул. «Конечно. Мы можем привезти её сюда. В комфорте, со всеми удобствами…»
«Нет,» – Томас покачал головой. «Она… она слишком слаба для путешествий. И потом, вы же понимаете – если её привезут сюда, в город начнут ползти слухи. Люди станут задавать вопросы. А если я сам навещу её, тихо, незаметно…»
«Вы же не думаете, что мы отпустим вас одного?»
«Конечно нет. Но подумайте – что привлечет больше внимания: группа вооруженных людей, сопровождающих пожилую женщину через весь город, или один человек, закутанный в плащ, пробирающийся по темным улицам?»
В камине потрескивали поленья. Начальник стражи задумчиво поглаживал подбородок.
«Продолжайте…»
«Я знаю все переулки, все тропинки. Могу пройти незамеченным. А ваши люди… они ведь могут следить издалека? Так будет безопаснее. Для всех.»
Из донесения тайной службе:
«…он убедителен. Говорит разумно. И все же что-то настораживает в его рвении посетить мать именно самому. Возможно, следует…»
[Конец донесения размыт и нечитаем]
…Время… мне нужно только время. И возможность оказаться в том доме, где под половицей, среди книг моего детства, спрятан последний флакон. Тот, что я приберег на самый черный день.