В эту ночь Томас почти не спал. Он сидел у окна, наблюдая, как меняется город в ночной тишине. Фонарщик медленно шел по улице, зажигая масляные лампы, и каждый огонек словно рассказывал свою историю – о тех, кто жил за освещенными окнами, об их надеждах, страхах, тайнах…
Странное чувство охватывало его. Когда действие капель заканчивалось, наступала не просто усталость. Появлялось что-то вроде тоски по тому состоянию ясности. Словно всю жизнь он смотрел на мир сквозь мутное стекло, а потом вдруг увидел его настоящим – и теперь не мог забыть эту чистоту видения.
Сегодня он заметил, что господин Штейн прячет ключ от своего кабинета не в ящике стола, как обычно, а в кармане жилета. Он ничего не сказал об этом, не сделал никакого движения – Томас просто знал. Так же, как знал, о чем думала прачка, пришедшая за лекарством от простуды, и почему молодой граф, заказавший успокоительную микстуру, так боялся встретить взгляд своего лакея…
Томас прислушался к ощущениям. Действие второй капли подходило к концу – он научился определять это по особому чувству, словно краски медленно выцветают, а звуки становятся глуше. Скоро мир снова станет обычным – тусклым, приглушенным, как будто укрытым серой вуалью.
В кармане лежал флакон с остатками эликсира. Ещё три или четыре дозы… А потом? Сможет ли он воссоздать рецепт? И главное – должен ли?
Как описать то, что происходило с Томасом? Это было похоже на пробуждение разума, словно прежде он использовал лишь крошечную часть его возможностей. Когда он смотрел на травы в аптеке, его ум словно раскладывал их на составляющие, видел связи между ними, понимал, как они будут взаимодействовать. Господин Штейн сегодня спросил, почему он изменил пропорции в успокоительной микстуре. А Томас просто знал – знал, как несколько крупинок валерианы изменят действие всего состава, будто видел этот процесс насквозь.
Но дело было не в каком-то волшебном всеведении. Нет, всё оказалось сложнее и… прекраснее. Его разум словно научился замечать мельчайшие детали и мгновенно находить между ними связи. Он видел, как дрожат руки пожилой дамы, пришедшей за лекарством, замечал легкий запах полыни от её платья, слышал едва уловимое прерывание в дыхании – и вдруг понимал причину её недуга яснее, чем после долгого расспроса.