– Морская лаборатория. Женщин много работает. Есть красивые. Сейчас автобусы пойдут чаще, можете понаблюдать, – матрос говорил все тем же обрывочным тоном, как бы понимая, что не это всерьез интересует новое лицо.
Снайпер обернулся к нему и уже без улыбки и довольно строго посоветовал:
– Ты расслабься, Леша. Сидишь, как кол проглотил. Мы не на палубе крейсера. Твое «тащкапл», правильно понял, запрещаю… Сам-то, небось, из Ленинграда? Землячок, а?
В глазах матроса что-то дрогнуло, он как-то обмяк, и офицер увидел, что он не такой уж юный, как казалось, когда делал «собачью стойку».
– Точно! А как вы узнали, товарищ капитан-лейтенант?
– Артист большой. Больно сообразительный. Так вот, артист… Ты мне сейчас кое-что расскажешь. Выручишь сильно. У вас тут есть ягодные места, ну, понимаешь… Мне нужно найти одну женщину… Дианой зовут. Времени в обрез.
Матрос охнул, с готовностью приподнялся, увлекая и офицера:
– Пирс отсюда виднее, чем караулка… Видите, из-за пирса труба торчит? Это – баржа… Вам туда! – матрос засмущался вроде, потом цинично усмехнулся. – Но вы же… не ее муж… Информация конфиденциальная. Как земляку, могу много рассказать… Вы из какого района?
– Васильевский, Шкиперский проток… А ты?
– Я с Петьки, недалеко от Ленфильма… – матрос сиял от встречи с земляком на богом забытом краешке земли, но, столкнувшись взглядом с офицером, посерьезнел и стал вещать «конфиденциально», тоном диктора:
– Автобус на дамбе останавливается ненадолго. Можно незаметно спуститься к морю и за насыпью пройти прямо к барже. Она – плоскодонка, и он ее ставит в начале пирса. Силантич, шкипер, старик тертый, торгаш, сводня, сутенер, наводчик, стукач… Не исключено, что трус, но наглый, потому что на кого-то работает…
Снайпер взялся за сумку и протянул руку матросу:
– Остальное прибереги до следующего раза, Леша. Я тороплюсь.
– А сигареток парочку можно? И откуда у вас такая кепка – она вам не идет… Я ее уже видел где-то.
Снайпер достал сигареты.
– Подарил бы и кепень, да не мое.
И оба тихо рассмеялись. Матрос скользнул к блок-посту, а каплей перешел дорогу и двинулся к перешейку, помахивая кепкой, как веслом, таща сумку, как приспущенный якорь. Ветра под сопкой почти не ощущалось.