Кайран, одетый в плащ из шкур, испещрённых защитными символами, стоял над схемой, его пальцы чертили в воздухе знаки, оставляющие дымные следы.
– Сними всё, кроме кожи, – приказал он, не глядя на Элиаса. – Тьма цепляется за металл и ткань.
Элиас, стиснув зубы, сбросил рубаху. Чёрные прожилки на его руке пульсировали, словно реагируя на близость ритуала. Кристалл Ночного Змея, привязанный к поясу, заныл низким гулом.
– Войди. И не дыши, пока не скажу, – Кайран указал на центр круга, где лежала шкура белого оленя – священного животного древних стражей.
Шагнув внутрь, Элиас почувствовал, как кожу обожгли невидимые иглы. Свечи вспыхнули зелёным пламенем, и круг замкнулся, подняв барьер из дрожащего света.
– Хранитель земли, прими жертву, – начал Кайран, разрезая ладонь ритуальным ножом. Кровь капнула на кристалл у его ног, и тот взорвался светом, ослепив Элиаса.
Тишина. Потом – голоса.
– Эли… Ты ведь не оставишь меня? – Лина, шестилетняя, в платье, заляпанном земляникой, тянула к нему руки.
– Сынок, беги! – Гаррик, зажатый под балкой, хрипел, пытаясь оттолкнуть его.
Элиас стиснул зубы. Воздух в лёгких горел, но Кайран не разрешал дышать.
– Иллюзии, – прошипел он про себя, чувствуя, как чёрные прожилки на руке ползут к сердцу.
Кайран, стоя на коленях, водил ножом по воздуху, вырезая руны. Его кровь, смешанная с пеплом, текла по предплечью, образуя узоры.
– Держись, щенок, – пробормотал он, видя, как кристалл на поясе Элиаса светится всё ярче. – Иначе она войдёт в тебя через дыру в душе.
– Ты думаешь, он тебя спасёт? – голос Малании прорезал сознание. Перед Элиасом возникла она – но не чудовище, а женщина в изорванном платье, с лицом, искажённым горем. – Он такой же, как ты. Сломленный. Голодный.
Элиас сжал кулаки. Прожилки на руке вздулись, и кристалл на поясе взревел, выпуская волну тьмы. Свечи погасли.
– Дыши! – крикнул Кайран, вскакивая.
Элиас вдохнул – и мир взорвался.
Ветер рвал круг, швыряя камни и вырванные с корнем травы. Из тьмы вылезли тени с когтями вместо рук, их рты растянулись в беззвучном смехе.
– Закрой глаза! – Кайран втолкнул Элиаса обратно в круг, сам встав на пути вихря. – Концентрируйся на свете!
– Каком свете?! – закричал Элиас, но голос потонул в рёве.
– На том, что остался!
Элиас прижал к груди кольцо матери. Серебро, почерневшее от тьмы, вдруг дрогнуло. Вспышка – слабая, как светлячок, – пронзила мрак.