Воздух был густым и тяжелым – смесь человеческого пота, мочи, гниющей еды и чего-то еще, сладковато-трупного. На стене висела потрепанная открытка с рождественской елкой – жалкая попытка создать видимость уюта в этом склепе. Пол был липким под ногами. В углу, на куске картона, лежала женщина, обнимающая двух детей. Ее глаза были открыты, но взгляд отсутствовал – она давно смотрела куда-то внутрь себя, туда, где не было этого ада.
Я выбежал на улицу, задыхаясь. Но "свежий воздух" оказался не лучше. Тротуары были покрыты слоем грязи, перемешанной с экскрементами и мусором. Каждые несколько метров попадались кучи отбросов – рыбьи головы с мутными глазами, овощные очистки, покрытые плесенью, тряпки, пропитанные неопознанными жидкостями.
Посреди этой помойки копошились крысы – жирные, наглые, размером с небольших кошек. Они не убегали при моем приближении, а лишь настороженно замирали, оценивая меня черными бусинами глаз. Одна, особенно крупная, сидела на остатках какого-то животного, обгладывая кость. Когда я проходил мимо, она оскалила желтые зубы, будто предупреждая: здесь она хозяйка, а я – всего лишь временный гость.
Из канализации поднимался тухлый запах. Где-то впереди, за поворотом, послышался слабый стон, но я не стал искать его источник. Вместо этого я посмотрел на небо – грязно-серое, низкое, будто придавленное тяжестью этого места. Даже птицы здесь не летали.
Улицы гетто были заполнены людьми, которые пытались продать последние вещи, чтобы купить еду. На тротуарах стояли импровизированные лотки, где торговали скудными товарами: кусками хлеба, картофелем, старыми вещами. А проходя через толпы грязных, вонючих людей, можно было увидеть детей… Дети, одетые в лохмотья, бродили по улицам в поисках еды или чего-то полезного. Многие из них были сиротами, чьи родители погибли от голода или были депортированы. Люди выглядели изможденными и отчаявшимися. Голод и болезни оставили свой отпечаток на их лицах.
Именно в тот момент я понял, что меня обманули. Попытки подойти к охране и узнать, что происходит, сразу ушли из головы… Когда я ходил по улице, легко повернув голову, я увидел, как человек медленно шёл к блокпосту. Однако после того как охрана заметила, что он приближается, они открыли огонь по громкому немецкому крику: «Schießen!» – что можно было уже понять: это значит «Огонь!». Люди даже не отреагировали. Они просто продолжали стоять в очередях за едой и пытались раздобыть всё, что могло облегчить их жизнь здесь.