Я же, находившийся здесь первый день, не общался ни с кем. Я боялся… Боялся до глубины души всей этой суматохи. Я боялся вообще ходить, однако интерес – «А что же там?» – тянул меня за собой.
Я просто шёл и наткнулся на дом, где было написано 10 пунктов… И только 4 пункта я понял
Запрет на образование
Запрет на приближение к забору
Запрет на собрания и организации
Запрет на выход из гетто
Пройдя пару метров, я увидел, как шла колонна из нескольких сотен человек. По бокам, спереди и сзади шли по пять немецких рядовых, ведущих эту толпу и покрикивая грубым немецким голосом:
– Быстрее!
Люди, находившиеся в той колонне, смотрели вниз, не подавая ни единого признака какой-либо эмоции. Они были буквально пустые…
Выйдя за пределы гетто, колонна превратилась в шеренгу. Немецкий генерал с каштановыми волосами, чьи волосы едва шевелилась на сильном ветру, казались париком. Однако мои раздумья прервал резкий крик:
– Огонь!
Толпа, состоявшая из пары сотен человек, упала. Тела остались лежать на асфальте, а рядовые ушли.
Асфальт, на котором стояли заключённые, окрасился в тёмно-красный цвет, а их головы приобрели ещё одно отверстие… Насквозь… Никто не двигался. Даже если кто-то и остался жив, то всё равно был бы мёртв.
Немецкий генерал прокричал во второй раз:
– Быстрый огонь!
Рядовые сделали короткие очереди выстрелов по валявшимся трупам на асфальте. Асфальт, покрытый брызгами крови, приобрёл постоянный цвет крови. Можно было сказать, что я в каком то кошмаре, своём кошмаре.
Но в какой-то момент я почувствовал сзади присутствие. Повернувшись назад, я увидел немецкого рядового…
– «Урод!»
Вскрикнул он на немецком и ударил меня прикладом в лоб.
Я потерял координацию и чуть было не упал. Однако я поднял голову, посмотрел на рядового и, видя его взгляд, который буквально хотел меня убить, расстрелять, зарезать, понял, что это пугало меня больше всего в моей никчёмной жизни.
Я ринулся бежать. Я бежал так быстро, как только мог. Я смешался с толпой уже буквально через четыре метра, и найти меня среди той кучи людей было практически нереально.
Я забежал домой, после чего просто упал на пол и отрубился, будто бы под снотворным. Однако это был всего лишь побочный эффект от сильнейшего удара прикладом мне в голову.
Я проснулся от того, что нацисты забежали в дом и крикнули: