Релвит тоже смотрел на этого мужчину. Все смотрели на него. Он был одет в дряхлую монашескую рясу, закатав рукава, будто собирался забить скотину на обед. Его стрижка представляла собой прямое кощунство над монастырским уставом: волнистые локоны обрамляли его плечи, наряду с этой дырявой рясой делая из его фигуры противоречивую смесь аскезы и безудержного блуда. На его поясе, почти съехав на бёдра, висела перевязь, черная шпага на ней блеснула золотой оправой и Релвит услышал, как Отик рядом жадно облизывается.
Тут монах заговорил и толпа внезапно стихла, отступив и погрузив собор в тишину, какая обычно бывала здесь только во время мессы.
– Прикажи поднять пики, иначе твоему наследнику будет не на что надевать корону… – сказал монах. Его голос звенел молодостью и силой.
Дон Ферретти поднял руку и стража отступила на три шага, выполнив его немое указание.
– Они пронзят любого, кто хоть дернется с места… – обведя глазами чернеющую массу вокруг, крикнул дон.
Перекинув ногу через седло, дон спрыгнул с коня и воззрился на монаха.
– Он не мой наследник и сыном мне не приходится. И мне до сих пор не ясно, зачем вы пришли сюда, добрые люди…
Монах, не сводя глаз с Ферретти, вдруг потащил за собой взвизгивающего Просперо, намотав его длинные волосы на запястье. Он сошёл с горнего места и толпа благоговейно расступилась перед ним. Пройдя мимо солдат, уступивших ему путь по вялому приказу Ферретти, он протащил извивающегося жениха ещё несколько шагов и бросил его к ногам дона, как щенка. Тот уполз прочь на четвереньках.
– Мы свергли помазанника, который заставлял считать всех нас, что корона на его голове не просто так, а потому, что Богу якобы не наплевать на то, кто её носит. Но Бог не пришел… Нашему обжоре-королю не помог даже его маскарад с липовым пришествием. И он, и его мисси́я, и все, кто зарекался о том, что видел его, отправились на костры! И что мы должны по вашему думать, когда вы, при золоте, следуете в храм, который строили как раз к несбыточному приходу Бога? Не мазаться ли пахучими жидкостями, которые дают право носить золотой обруч на челе?!
– Мы прибыли сочетаваться браком… – подал голос Просперо, так и не вставший с колен, но поспешил отвернуться, когда монах зыркнул на него, дернув кинжалом.
– Он говорит правду, – молвил дон. – Это нареченный моей дочери, а сама она у дверей собора…