Аэли вырвалась, глотая воздух, который казался теперь густым и тяжелым. Лес вернулся, но его тишина давила. Сердце колотилось так сильно, что отдавало в висках, в кончиках пальцев. Она видела. Она знала. Клеймо рока уже лежало на принце.
Она посмотрела на осколок. Он снова был просто камнем, но его тяжесть в руке казалась непомерной. Прежде она была лишь эхом, отражением чужих драм. Вмешаться? Это было все равно что пытаться повернуть вспять реку или остановить лавину голыми руками. Нарушить узор судьбы… кто она такая, чтобы осмелиться на это? Но образ принца, его глаза в последний миг – он стоял перед ней, выжженный на сетчатке. Ответственность легла на плечи холодным плащом. Знание превратилось в действие.
Страх – холодный, скользкий, как змея – обвился вокруг сердца. Дворец. Придворные. Интриги. Мир, где ее дар будет либо осмеян, либо использован как оружие. Где она сама станет мишенью. Но молчание… молчание означало стать соучастницей его гибели. Позволить року свершиться.
Выбор был сделан не разумом – та кричала об опасности. Сердцем, которое не могло смириться с увиденным. Тяжелый, как первый шаг по незнакомой земле, страшный, как взгляд в бездну. Она пойдет. Она скажет. Она попробует. Аэли поднялась, чувствуя дрожь во всем теле, и сделала этот шаг – прочь из своего зеленого мира, навстречу каменным стенам столицы, где судьба уже занесла свой невидимый клинок.
Глава 2: Каменное Сердце Столицы
Столица Селестии встретила Аэли ревом и смрадом. После тишины и чистых запахов леса этот город казался ей растревоженным муравейником, огромным, бездушным механизмом. Грохот колес по брусчатке, крики торговцев, лай собак, обрывки грубых песен из таверн – все это сливалось в оглушительную какофонию. Воздух был тяжелым от пыли, конского навоза и запаха жареного мяса. Люди – толпы людей, спешащих, толкающихся, с озабоченными или пустыми лицами – пугали ее больше, чем дикие звери в ее лесу. Она шла, стараясь быть незаметной, кутаясь в свой старый плащ, чувствуя себя чужеродным, диким ростком, пробившимся сквозь камень.
Принц Кастиэль тем временем въезжал в город под оглушительные приветствия этой самой толпы. Он сидел в карете, обитой бархатом, и механически улыбался, махал рукой. За окном мелькали флаги, нарядные горожане, цветы, брошенные под копыта лошадей. Пышная, но фальшивая декорация. Он вернулся из долгого странствия, где видел настоящую жизнь – опасную, трудную, но честную. А здесь его ждал позолоченный аквариум двора. Лесть, которая жалит хуже оскорбления. Интриги, сплетенные из полунамеков и ядовитых улыбок. Борьба за место подле трона, такая же уродливая и беспощадная, как схватка пауков в банке. Усталость, накопившаяся за годы пути, смешивалась с другой, более глубокой усталостью – от этой вечной игры, от этой лжи, от предвкушения возвращения в мир, где искренность – непозволительная роскошь. Он тосковал по простоте, по взгляду, которому можно верить.