– Какая же ты красавица… Я тебя одену в шелка, в меха, в каменья, будет походка твоя легка, будешь молода года и века!
В глазах её страх и сомнение. Но сама гадала на студёной воде, на крови, звала суженого, ну что ж теперь говорить…
– Милая, никому не нужен я. На порог бы меня не пустили. У меня глаз дурной, и черным-черно на душе, как в могиле. Раз пожалела – чего горевать. Уложи в постель, согрей, невелика беда. Ну пойдёт молва, что приютила чёрна ворона, пса бездомного, колдуна безродного. Да плевать! А кто скажет слово дурное в глаза, уж больше не сможет ничего сказать.
Бороду вытер, глядит, не стесняется:
– Какая же ты красавица…
Красавица какова, какие шелка, да меха, да каменья, как походка легка, да пояс из красной ленты с червонным золотом. Только веет от неё бедою да холодом. Только волосы белы, да ступает смело под тенью ворона…
Ворожея
Что ж ты, девочка, не время горевать,
пусть и выветрились все слова,
пусть и вызверилась толпа,
пусть идёт на тебя охота.
Что ж ты, милая, не время плакать,
зачерпни ковшом из колодца мрака,
отрубай скорее птичью лапу,
вырывай волчий коготь.
Складывай косточки в нужном порядке,
складывай камушки чёрные, гладкие,
твори ворожбу без всякой оглядки
на то, что будет следом.
Не бойся, он тенью встанет к плечу,
не бойся, дыханьем задует свечу,
не бойся его, он не страшный ничуть,
ему самому страх неведом.
Когда он придёт, ему расскажи,
как раньше жилось не в этой глуши,
зачем променяла сытую жизнь
на домик в заветной чаще.
И как не хотела за князя идти,
как о другом сердце билось в груди,
и как ты бежала, мороча пути,
по ручейкам звенящим.
Он молча послушает речи твои,
кивнёт – ничего больше не говори,
исчезнет с заката и до зари,
вернётся в когтях с добычей.
Подкатится прямо к твоим ногам
княжья оторванная голова,
а ты раздевайся тогда донага,
как и велит обычай.
Что ж ты, девочка, не время горевать,
за тобой идёт злая толпа,
и в этой толпе каждый твой враг
кричит: «Чародейке смерть!»
Складывай косточки, связывай мраком,
связывай кровью, связывай страхом,
только сама не вздумай заплакать
и их не смей пожалеть!
Обсидиановая бабочка
Цокают коготки по камням
речным,
по костям,
по лучам
луны.
Коготки на руках, на ногах,
за спиной – крылья бабочки.
Неотвратимость судьбы
в её шагах.
Крыльев взмах —
обсидиановые ножи.
Хочешь – беги,
но
не убежишь.