Отбросив сомнения, Лейла действовала быстро, подчиняясь рефлексам целителя, которым обучали каждого Стража. Аптечка – тяжелый ларец из темного дерева, пахнущий камфарой и сухими травами – нашлась в нише стены. Дрожащими от непривычного волнения пальцами она выбрала нужные склянки и мешочки.
Очищение раны – холодная вода из источника под Санктуарием, щиплющий настой луноцвета. Незнакомец дернулся, застонал глухо, и его глаза на миг распахнулись. Яростные, темно-серые, как грозовое небо над северными морями. В них плескались боль, страх и звериная готовность защищаться. Он попытался оттолкнуть ее руки, но сил не хватило.
– Спокойно лежи, безумец, или истечешь кровью прямо здесь, – прошипела Лейла, сильнее прижимая его плечо к полу. Голос был резок, но руки действовали бережно.
Паста из серебряной полыни и толченого лунного мха – она холодила кожу и пахла горько, как сожаление. Лейла наложила ее на рану, чувствуя под пальцами неровные, рваные края плоти. Затем – повязка из зачарованного льна, пропитанного эликсиром регенерации. И, наконец, легкое плетение энергии – золотистые нити света, которые она соткала из воздуха, запечатывая рану и ускоряя исцеление. Под ее ладонями бешено колотился его пульс – лихорадочный, но сильный. Пульс жизни, отчаянно цепляющейся за существование.
Переместить его в жилую келью было необходимо – зал Врат был слишком холоден и опасен. Она с трудом взвалила его обмякшее тело себе на плечо, ощущая чужое тепло и запах – смесь крови, пота, дорожной пыли и того странного озонового привкуса его магии. Келья была маленькой, аскетичной – кушетка, стол, очаг, полка с несколькими личными вещами: кристалл для медитаций, стопка книг по астрономии миров, засушенный цветок из ее последней вылазки наверх. Воздух здесь был теплее, пах дымом и немного – ею самой.
Уложив его на кушетку, она укрыла его грубым одеялом и разожгла огонь в очаге. Пламя заплясало, отбрасывая живые тени на каменные стены, на бледное, неподвижное лицо незнакомца. Теперь, когда он был беспомощен, Лейла позволила себе рассмотреть его внимательнее.
Следы былой красоты и благородства проступали даже сквозь грязь и боль. Высокий лоб, прямой нос, упрямая линия подбородка. Шрам, тонкий, белый, пересекал левую бровь – старый, память о другой битве. На пальце – кольцо с темным камнем, на котором была выгравирована спираль, обвивающая кристалл. Герб? Символ? Она не знала.