– А почему у вас одно ухо?
– Как так? – удивился Востряков, но, посмотрев на раненого, видимо, понял все. – Я его дома забыл, Олег Николаевич, приеду дня через два, обязательно прихвачу с собой.
Олег уже не видел его, а слышал только голос, доносившийся из прошлого, из далекого далека. Второй раз он пришел в себя и прохрипел:
– Пить.
– Сейчас, – ответил до боли знакомый голос. Сильная рука приподняла его голову, и он начал пить прохладный кисловатый напиток.
Олег пил и не мог напиться. Ему казалось, что пьет он много и долго, хотя он сделал всего два глотка.
– Попил?
И Олег вспомнил, чей это голос. Рядом с ним сидел начальник отдела Юрий Комаров.
– Это ты, Юрий Павлович?
– А кто же, если не руководство, поддержит сотрудника в трудную минуту.
– Это точно, – Олег почти пришел в себя, – тут ко мне из прокуратуры…
– Не бери в голову.
– Я курить хочу.
– Значит, будешь жить. Сейчас сделаем, только пару затяжек. А то меня врачи съедят.
Олег два раза затянулся. Никогда еще сигарета не казалась ему такой вкусной.
– Ты все помнишь? – спросил Комаров.
– Все.
– Как ты попал на этот чердак?
– Связь Рудерман…
– Агент?
– Псевдоним Спирин. Сказал, что в нише под окном два килограмма кокаина. Ну, я и пошел проверить… Начал копаться, а тут эти… Один сразу выстрелил, я его завалил, а второй…
– Как у тебя в кармане оказался стальной портсигар?
– Он не стальной, из особого сплава сделан. Такие теперь на космических предприятиях лудят вместо ракет. Мне его наши ребята из Подлипок подарили.
– В ножки им поклонись. Он и увел пулю от сердца. Крови ты потерял много. Все-таки два ранения, одно касательное, другое навылет. А сознание ты потерял от контузии. Пуля в портсигар ударила, сам понимаешь с какой силой. Но врач сказал твердо, что служить сможешь.
– Обрадовал. Лучше бы дали мне пенсию по увечью и отпустили бы с богом.
– Ага… Отпустили бы, да что ты делать будешь? Что ты умеешь?
– У меня в дипломе профессия юрист записана.
– Юрист-прикладник, – захохотал Комаров, – ты лежи спокойно. Выздоравливай. Кстати, поздравляю тебя.
– С чем?
– Тебе подполковника дали, а ты бежать собрался. Чего молчишь? Рад?
– Даже не знаю.
– Вот и сообщай вам приятные новости, – обиженно сказал Комаров. – Ты сколько в майорах переходил?
– Три года.
– Ну вот, справедливость восторжествовала.
Олег молчал. Почему-то известие это совершенно не тронуло его. Еще несколько лет назад он находил любой предлог, чтобы позвонить в кадры, ожидая услышать, что пришел приказ и он должен срочно бежать за бутылкой. А сейчас… Видимо, не прошли для него бесследно те несколько часов, когда жизнь по крупице уходила из него. Что он чувствовал в эти минуты? В памяти восстановились те несколько мгновений, когда сознание возвращалось к нему. Тогда в нем жила только горячая боль, и она владела им полностью до тех пор, пока он вновь не проваливался в темноту.