Сердце Леса. Слова упали в душу холодными камнями. Туда, где деревья смыкают кроны так плотно, что день неотличим от ночи. Туда, где, по слухам, время течет иначе, а тропы меняют направление по воле древних сил. Туда, где обитает Он. Зверь.
«Не ходи за крайние сосны, дитя», – снова голос бабушки, теперь тихий, предостерегающий. – «Там владения Того, чье имя не называют после заката. Его гнев страшен, но его печаль… его печаль еще страшнее».
Печаль? Эмилия тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли. Сейчас не время для страха или жалости к чудовищу из легенд. Сейчас время действовать. Образ матери, пытающейся улыбнуться сквозь пелену слабости, встал перед глазами с обжигающей ясностью.
Она собралась быстро, деловито, стараясь не думать. Плотные кожаные штаны, куртка, видавшая виды, но крепкая. Сумка через плечо – нож, кремень, трут, запас сухарей, твердых, как камень, фляга с водой из колодца, еще не тронутого Мором. И фолиант, бережно завернутый в льняную ткань. Последний взгляд на спящую мать, на пустую деревню за окном, где лишь дымки из нескольких труб говорили о теплящейся жизни.
Шаг за порог – и воздух изменился. Прохладный, влажный, он нес запахи Леса: прелой листвы, сырой земли, смолы, мха. Запахи силы, дикой и необузданной. Эмилия сделала глубокий вдох, принимая этот мир, такой чужой и опасный. Она шла к стене деревьев, и каждый шаг отдавался в висках ударом молота. Судьба и выбор сплелись в тугой узел. Она выбрала.
Тень первого дерева коснулась ее лица, как холодная ладонь. Звуки деревни стихли, поглощенные тишиной Леса. Она шагнула под его полог. И Лес сомкнулся за ее спиной.
Глава 2: Тропы Теней и Шепот Корней
Первые шаги в Лесу были обманчиво легки. Знакомые запахи сосновой хвои и влажной земли успокаивали, а редкие солнечные пятна, танцующие на тропе, казались добрым знаком. Но это была лишь опушка, тонкая завеса между миром людей и истинными владениями Леса. Чем глубже Эмилия уходила, тем ощутимее становилась граница.
Воздух загустел, стал вязким, словно настоянным на веках. Солнечный свет сюда почти не проникал, теряясь в густой хвое и переплетении ветвей наверху. Царил зеленый, подвижный сумрак, где тени были не просто отсутствием света, а чем-то живым, дышащим, наблюдающим. Запахи изменились: к аромату мха и сырости примешался тяжелый, дурманящий дух невиданных цветов, похожих на бледные ночные светильники, и острая, металлическая нота – запах самой магии, висевший в неподвижном воздухе.