Деревня осталась позади, растворяясь в зеркале заднего вида. Анна включила радио, но сквозь треск помех пробивались только обрывки мелодий – то ли "Катюша", то ли что-то из репертуара Пугачёвой. Она выключила его и сосредоточилась на дороге. Лес подступал всё ближе, сосны смыкались над тропой, отбрасывая длинные тени. Солнце клонилось к закату, и в его свете деревья казались выше, мрачнее. Анна сжала руль чуть сильнее, чувствуя, как в груди нарастает предвкушение. Она не знала, что ждёт её впереди, но была готова встретить это лицом к лицу – с блокнотом в одной руке и фотоаппаратом в другой. Впереди, за очередным поворотом, уже маячили ржавые ворота, но это была другая история, которой ещё предстояло начаться.
Глава 2: Ворота в прошлое
Анна вырулила на последний поворот тропы, и "Москвич" затрясся на ухабах, заставляя её крепче сжимать руль. Лес расступился, открывая вид на ржавые ворота – две шаткие стойки, скособоченные временем, между которыми болталась цепь, покрытая рыжей коростой. На одной из стоек висела табличка, едва читаемая под слоем грязи и облупившейся краски: «Пионерский лагерь “Звёздочка”. Добро пожаловать!». Буквы, когда-то красные, выцвели до бледно-розового, а восклицательный знак криво свисал вниз, словно устал держать себя прямо. Анна заглушила двигатель и вышла из машины, бросив взгляд на часы – половина пятого. Солнце уже цеплялось за верхушки сосен, окрашивая небо в багровые и золотые тона. Ей нужно было торопиться, если она хотела осмотреть лагерь до темноты.
Она перекинула сумку через плечо, поправила выбившуюся прядь волос и шагнула к воротам. Цепь звякнула, когда она отодвинула её в сторону, пропуская себя внутрь. За воротами начиналась заросшая аллея, усыпанная хвоей и шишками, которые хрустели под её ботинками. Анна достала фотоаппарат и сделала несколько снимков: покосившиеся стойки, цепь, табличка – всё это идеально ложилось в её замысел о заброшенных местах. "Ничего мистического," – подумала она, оглядываясь. Только тишина, нарушаемая редкими криками ворон, да запах прелой листвы.
Лагерь открылся перед ней постепенно. Сначала показалась площадь с облупившимся флагштоком, на котором болтался рваный кусок красной ткани – остатки знамени. Анна подошла ближе и заметила выцветший плакат, прибитый к деревянному столбу: "Миру – мир!". Бумага потрескалась, а пионер с горном на рисунке выглядел так, будто его лицо стёрли невидимой рукой. Она щёлкнула затвором камеры, записала пару строк в блокнот и двинулась дальше.