– Как будто, если забыть их… – Он запнулся, резко затянулся еще раз и затушил сигарету в пепельнице. – Как будто тогда точно ничего не останется.
Кирилл замолчал. Хотелось как-то поддержать. Крепко сжать этого дерганого, всегда скрывающего боль человека… Но Артем даже физически не дал бы такого сделать.
– Давай вместе? – внезапно предложил Кирилл.
– Что?
– Споем. Что-нибудь из нового. Что Герман никогда не слышал. Блюз прошлого лета?
– Я ее даже не переслушивал с того самого времени. – Распутин напрягся. – Слишком она напоминает…
– Красивая. И хорошо, что напоминает. Значит Герману бы точно понравилась. – Кирилл улыбнулся и повернулся к окну. – Буду фальшивить но постараюсь. Давай?
Кирилл ожидал, что Артем откажется. Но он отвернулся и запел. Негромко, но твердо, словно отпуская что-то важное.
Знакомый мотив подхватил Кирилл, вплетая свой нестройный тон в этот тихий дуэт.
На мгновение ему показалось, что голос Артема дрогнул. Но в серых глазах не было ни тени слез. Только утреннее солнце. Игра света или, может быть, тонкая и неуловимая благодарность, сиявшая вместо слов.
До звезд километры,
До солнца шаги.
Кто это лето
Сделал таким?
В нем твои ветры,
Твои маяки,
Звезд километры,
И солнца шаги.
Ксюша вздрогнула во сне. Ее голова чуть дернулась, но она не открыла глаз. Пушистое чудо, чихуахуа Картофель, на коленях девушки перевернулась на другой бок. Артем улыбнулся и снова повернулся к окну.
А Кирилл сидел, стискивая блокнот и наблюдая. Молчаливой печатной машинкой, жадно вытягивающей каждую деталь. О том, как плечи Артема чуть дернулись, будто он едва не заплакал. Как он нежно взглянул на Ксюшу с Картошкой, которые чуть-чуть не дотерпели до рассвета и заснули. Как перелив розоватого солнца замер на его уставшем лице.
Это было важнее, чем писать. Запоминать.
Все эти песни – они о Германе. Как будто в каждом аккорде он все еще жил. Как будто в каждом слове цвела реальность, в которую Артему уже не было хода. Песни о надежде – едва уловимой, но упорной. Они говорили о завтрашнем дне, где есть место для новых друзей. О лете, которое принесло с собой нечто большее, чем тепло. Оно подарило Артему забытое желание жить.
Все это лежало, запертое в картонном корешке писательского блокнота, в ожидании, когда Кирилл снова откроет и услышит.
И все это казалось ему важным и очень настоящим.