Пауза перед ответом была подозрительно долгой. Наконец, из трубки донеслось:
– Потому что обезболивающие придумал сам Господь. Они лечат все – от температуры до невралгии.
– Они симптомы убирают, а не лечат, – раздраженно напомнил Кирилл.
Артем снова кашлянул, как бы соглашаясь с другом в своем стиле.
– Ладно, уговорил. Наведаюсь сегодня к своему терапевту, возьму больничный. Заодно узнаю, что за вирус меня так размазал.
Кирилл нахмурился.
– Я за тобой заеду, когда из клиники выйдешь.
– Прекрати. – Артем, казалось, широко улыбнулся, несмотря на сиплый голос. – У меня две ноги. Довольно длинные, работают исправно.
– Если до университета от клиники рукой подать, то оттуда я тебя точно заберу, – заявил Кирилл. Он знал, что спорить с Артемом бесполезно, но иногда даже получалось добиваться своего.
– Тоже хочешь вирусяку? – усмехнулся Артем. – Я тебе организую.
– Неважно. Когда надо забрать, пиши, – подытожил Кирилл. – Добираться на одной силе духа не позволю.
– Ультиматум, что ли?
– Ага.
Тяжелый вздох на том конце провода:
– Ладно, брат, уговорил. Созвонимся.
Кирилл потянулся за ключами от машины. Покрутив их в руках, крепко задумался.
Артем вообще редко давал понять, что нуждается в помощи. Мог неделями держаться на автопилоте, игнорируя себя до тех пор, пока тело или мозг не сдавались. А потом все списывалось на «ой, я немного приболел». Только это было не «ой» и не «немного». Его тело нашло какой-то свой способ артикулировать то, для чего Артем не находил слов.
Забота о себе и Распутин ходили где-то далеко друг от друга. Кирилл обнаружил это почти сразу – забытые завтраки, бессонные ночи с магнитофоном, синяки под глазами. И сейчас это снова вылезло наружу: болезнь, которая странным образом совпала с началом учебного года.
Как будто слова его лечащего врача действительно обретали смысл. Психосоматика, так она называла это. Кирилла такая терминология раздражала – слишком стерильно для того, что происходило с его другом. Это ведь не тело болело, а душа. Неумение проговаривать, невозможность признавать, что иногда тяжело до невыносимого.
И, черт возьми, Кирилл просто не мог отделаться от мысли, что это не совпадение – осень и эта загадочная простуда.
Интересно, удастся ли сегодня поговорить с ним? Как-то донести, что заботиться о себе и делиться – это тоже часть жизни, а не слабость?