Часть 3
Однажды в трактире я встретил молодого парня, который недавно вернулся из портового города. Он был худой и уставший, но в его глазах горел какой-то особый огонь, от которого трудно было отвести взгляд. «Я видел корабли, Янек, – говорил он взволнованно. – Огромные корабли, которые везут людей через океан в новую жизнь. Там платят за работу, там можно стать кем-то». Он протянул мне потёртый листок бумаги, на котором неровными буквами было выведено объявление агента, набиравшего людей для отправки в Нью-Йорк.
Я спрятал бумагу в карман, чувствуя, как она жжёт мне грудь, словно уголь из очага. Сердце колотилось, и впервые я осознал, что у меня появился шанс – неясный и туманный, но всё-таки шанс на другую судьбу.
Не решился я сразу. Окончательно меня подтолкнул день, когда отец продал последнюю корову, чтобы рассчитаться с долгами. Мать стояла во дворе, беззвучно плача, Анна испуганно смотрела на меня, а я вдруг ясно понял: если останусь здесь, то всю жизнь буду гнуть спину на земле, не видя просвета и не чувствуя радости. Америка снова позвала меня, тихо и настойчиво, словно напоминая о том, что я могу попытаться изменить свою судьбу.
Так и начался мой путь. Я взял старый отцовский сундук, сложил туда немного одежды, хлеб и деревянную ложку, которую вырезала для меня сестра. Мать дала мне серый шерстяной шарф – колючий, но тёплый, а отец положил руку мне на плечо и сказал только одно: «Будь мужчиной, Янек. Иди вперёд и не оглядывайся». Я ушёл на рассвете, стараясь не оборачиваться, чтобы никто не видел моих слёз. Впереди ждала дорога, полная неизвестности, но назад пути уже не было.
Часть 4
Дорога до портового города заняла два дня. Я ехал в старой телеге, скрипевшей на каждой кочке, рядом с молчаливым возчиком, который лишь иногда бросал на меня сочувствующие взгляды. По ночам я спал в чужих сараях, закутавшись в свой серый шарф и стараясь забыть о холоде и тревоге, которые не отпускали меня. Иногда я вскакивал посреди ночи, напуганный тем, что меня зовёт мать или голос отца, и долго не мог заснуть, прислушиваясь к шёпоту ветра, который казался голосом родных мест.
Когда я наконец прибыл в порт, сердце забилось ещё сильнее. Город встретил меня запахом рыбы, смолы и морской соли, шумом толпы и криками чаек, круживших над кораблями. Я впервые увидел море: бесконечное, волнующееся и пугающе живое, словно огромное существо, которое могло принять или отвергнуть меня. Я сжимал в кармане билет, за который отдал последние деньги, и шёл через толпу людей, таких же, как и я, с потёртыми сундуками и надеждой в глазах.