Это не просто разговор.
Это ключ к тому, как я могу понять свою семью – и себя.
Мы гуляли по Жироне весь день. Узкие улочки, арочный мост, разноцветные домики – всё здесь было пропитано историей. Но меня больше интересовал не город, а Лея.
С ней было удивительно легко. Она понимала меня с полуслова, словно считывала мысли, которые только-только начинали формироваться в моей голове. Мы говорили обо всём: о семье, о смысле жизни, о том, зачем люди приходят в этот мир.
И я узнал от неё невероятные вещи.
Она рассказала, что душа – это нечто вечное, она приходит в этот мир снова и снова. Каждое воплощение – шанс исправить то, что не получилось раньше, завершить начатое, пройти свои уроки.
Люди вокруг нас – это тоже часть этого пути. Семья, друзья, даже те, с кем у нас конфликты, – они не случайны. Все они появляются, чтобы помочь нам расти, даже если иногда для этого приходится переживать трудности.
Мне зашли эти идеи. Они звучали настолько правильно, что я даже не пытался их ставить под сомнение. Как сказал бы папа, мое критическое мышление отключилось.
Под вечер я проводил Лею на вокзал и посадил на поезд, ей надо было вернуться в Барселону. Она улыбалась, словно знала что-то, чего я пока не понимал.
Я смотрел ей вслед, пока она не исчезла за дверьми вагона.
Когда я вернулся в дом Йосепа и Яэль, дверь открыл Авраам. Он быстро окинул меня взглядом, но ничего не сказал и ушел.
Яэль накормила меня ужином, и я снова лёг спать в маленькой комнате с детскими рисунками на стенах.
Лежал и думал.
Что-то изменилось.
В этот день я не только услышал новые идеи – я почувствовал, что они касаются меня напрямую.
Завтра предстояла конференция в университете Жироны. Я ждал её с предвкушением, чувствуя, что впереди – ещё больше ответов.
Глава 13. Барселонский диспут
С утра пораньше мы пришли в Университет Жироны. Авраам уверенно вёл меня по коридорам.
– Сегодня выступает Томас Вивес, – сказал он.
– Кто это?
– Историк. Философ. Его идеи… спорны.
Я не успел уточнить, что он имел в виду, потому что нас пригласили в зал.
Зал университета Жироны был просторным, со сводчатыми потолками и огромными окнами, через которые струился мягкий дневной свет. Кругом рассаживались участники конференции – учёные, студенты, просто любопытствующие.
Томас Вивес вышел на сцену, и зал сразу притих.