Коробка появилась незаметно. Стояла у порога, будто её подбросили ночью, пока Алиса закрывала магазин. Картон был сыроват от утренней росы, перевязан бечёвкой, а внутри – книги, явно побывавшие в чужих руках. Старые издания, пахнущие временем. Она разбирала их механически, пока не наткнулась на тот самый фолиант.
Кожаный переплёт цвета запёкшейся крови обжигал пальцы странным теплом, словно книга дышала. На обложке, в свете тусклой лампы, проступил символ: око, окружённое спиралями, словно застывшими в момент падения. От него веяло чем-то древним, почти зловещим. Алиса потянулась к корешку – и воздух дрогнул. Лёгкий треск, будто лопнула невидимая струна. Страницы сами раскрылись на середине, и буквы, выведенные чернилами ржавого оттенка, замерцали.
– Странно… – пробормотала она, пытаясь оторвать взгляд. Но было поздно. Из глубины памяти всплыли обрывки: детские кошмары о плачущих тенях, сны о пожаре, который она видела лишь раз – в пять лет, когда горел соседний дом.
Книга упала на прилавок с глухим стуком. Алиса резко отдернула руку. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди.
– Всё в порядке? – окликнул её Борис, пожилой коллега, разбирающий классику у окна.
– Да… Просто старый фолиант. Наверное, кто-то забыл, – соврала она, пряча дрожь в голосе.
Но вечером, когда она взяла книгу домой, кошмар пришёл впервые.
Она стояла на краю пропасти. Внизу клубилось чёрное море, из которого вырывались тени с пустыми глазницами. Их пальцы-когти царапали скалы, голоса шептали её имя, смешиваясь с рёвом ветра. Проснулась она с криком, вцеплившись в простыни. На столе, где лежала книга, горел тусклый свет – страницы снова были открыты.
С тех пор кошмары стали её тенью. Каждую ночь – новый ад: города, охваченные пламенем, рогатые силуэты, пожирающие солнце, земля, трескающаяся под ногами. А среди этого хаоса – она, сжимающая в руках ту самую книгу, которая теперь пульсировала жаром даже днём.
Алиса пыталась избавиться от неё. Отнесла в магазин, выбросила в мусорный бак, но на следующее утро книга лежала на её тумбочке, как преданный пёс. Страх сменился отчаянием, а затем – любопытством. Она начала листать страницы, пытаясь разгадать тайнопись. Буквы складывались в узоры, напоминающие карты, но не мест, а… состояний? Эмоций? Она не понимала. До той ночи, когда в её комнате появился Он.