– Садись…
– Какими судьбами к нам?
– На практику.
– А…Я думал ты в Москве зацепилась, забыла про нас.
– Не зацепилась.
– Почему?
– Скучно.
– А как же друзья, поклонники?
– Интересуешься, не собралась ли я замуж? Не собралась. Ни жениха, ни любовника у меня нет. Интимные вопросы исчерпаны или будут ещё?
Санников покраснел и опустил глаза. Значит, всё же ревнует. А раньше бы он своё разоблачение перевел бы в шутку. Но этому открытию Женя ничуть не обрадовалась – внутри было пусто и холодно.
– Странно, – почти шепотом откликнулся он, – неужели у мужиков глаз нет?
– Дело не в мужиках, а во мне. Я всё ждала своего принца на белом коне. Точнее, короля. Но это было глупое детское желание.
– Все мы немножко дети. Каждый в своем смысле.
Этот голос, веселый тон, добрая улыбка разбудили в душе Женьки спящий вулкан.
– Значит, ребенок, говоришь? А как насчет наперегонки до лагеря? Осилишь?
И они помчались наперерез ущелью, через кусты и камни, крича и смеясь на бегу. Потом рухнули в траву, Санников обнял Женю и прижал к себе, коснувшись губ.
– Врешь, дети не умеют так целоваться!
Он обнимал ее всё крепче, борода царапала нежную кожу, пальцы впивались в плечи. Но внезапно, будто сбросив с себя наваждение, он остановился:
– Не могу, прости.
Женя не ответила.
– Я всё тебе объясню, попозже.
– Насколько? Я, итак, ждала тебя целых десять лет.
– Один вечер, только один.
– У меня нет этого времени. Завтра я уезжаю с дядей Антоном на Эльбрус.
– А как же твои сосуды?
– Ты помнишь? Хорошо, что помнишь, мне это приятно. Сосуды у меня теперь из стали, а нервы – из камня.
– Я с вами.
– Как хочешь, – пожала плечами Женя.
Она и сама удивилась, откуда в ней столько безразличия, ведь этих слов от Санникова она ждала всю жизнь.
Старая заноза дала о себе знать через четыре часа, когда в темном вагончике под скрип старой железной койки Санников сделал её своей. И за семь дней, проведённых вместе с ним в Приэльбрусье, она получила от жизни всё, чего так долго желала: восхождение и любовь.
***
В пять утра шестеро вышли на тропу, ведущую к Райским ночёвкам. В предрассветной мгле Жене мерещились призраки, эхо искажало звуки, превращая стук осыпавшихся камней в раскаты грома. Голова болела, слегка тошнило, но Женя упрямо стиснула зубы и шла вперёд.
К девяти часам они вышли на морену. Пересечь её – и сразу начнется подъем по леднику. Раньше в этом месте и заканчивался весь её маршрут на Орлиный пик. Но не теперь.