В родной до скрипа комнате 666 на третьем этаже женского общежития меня уже ждала Кифа – моя кошка, магическая и черная, как полночь. Она развалилась на пуфике, горделиво вытянув лапки, и смотрела на меня так недовольно, что я замерла в дверном проеме. Изумрудные глаза полыхнули почти упреком.
– И где тебя черти носили? – фыркнула она, с трудом сдерживая эмоции. – Я уже была готова шерсть на себе драть!
– Ты и так линяешь, – устало отозвалась я, прикрыв дверь за собой. – Девочки с четвёртого курса не вернулись?
– У них практика. Ещё неделя, – отмахнулась Кифа, но тут же уставилась на меня слишком уж подозрительно. – Не переводи тему, Мира. Где ты была?
Я вздохнула и скинула сумку на стол, будто она весила с десяток кирпичей, а потом рухнула на кровать, глядя прямо в зелёные глаза моей полосатой совести.
– В лазарете. Упала в обморок, попала в лазарет. Всё просто.
Если не вдаваться в подробности о поцелуях с ректором и пари, от которого теперь всё моё будущее зависит.
Комната у меня, хоть и скромная, но уютная: кровать, тумбочка, стол, два окна – чтоб не слепнуть от свечей, встроенный шкаф, пара стульев, пуфик для Кифы и даже собственная ванная. Места немного, но мне хватает. Девочки-лекарки ноют, что тесно, но я-то не устраиваю здесь сборы ордена. Да и парней не таскаю – пока.
– Что сказал ректор? – неожиданно резко спросила Кифа, сузив зрачки в тонкие щёлки.
Я тоже сузила глаза. Ну конечно. Эта пушистая шпионка явно сегодня не сидела на месте.
– Тебе всё известно, да?
– А в Академии только дураку будет ничего неизвестно! – возмутилась она, фыркая. – Все видели, как ректор в своей истинной форме тащил тебя через двор на лапах. Верери чуть в обморок не грохнулась!
– Не издевайся, – простонала я, уткнувшись лицом в подушку.
– Хорошо, хорошо, не буду, – смягчилась Кифа и приняла величественную сидячую позу, обвив хвостом лапки. – Но зачем ты согласилась на пари? Хочешь стать его грелкой?
– Не неси чушь, я не проиграю, – отрезала я, выпрямляясь. – Влюбиться? Легче лёгкого.
Я же актриса от природы. Хочешь – буду покорной, хочешь – роковой. Да хоть влюблённой. Не впервой играть роль.
Но кошка мотнула головой, будто мне сочувствуя.
Она помолчала, потом добавила тише:
– Есть проблема пострашнее. Ты глупая. Он ректор. Хочешь, он любого твоего "объекта симпатии" выгонит за плохую посещаемость или за нарушение дисциплины. Или просто скажет твоему отцу. И всё. Игра окончена. – Какая ещё? – нахмурилась я, чувствуя, как по спине побежали мелкие мурашки.