22 июня мы собирались на экскурсию по городу, но наши планы нарушила тревога – в 3 часа ночи нас подняли и сообщили, что началась война. Германия вероломно нарушила пакт о ненападении и напала на СССР. 23 июня мы получили самолёты и вернулись в Ахалкалаки.
В сентябре 1941 года всех мотористов направили в школу механиков в посёлке Гамбури под Тбилиси. В июне 1942 года, после окончания учёбы, меня направили в 11-й запасной авиаполк в Кировобад. До февраля 1943 года я служил в этом полку, ремонтируя двигатели для самолётов «Бостон-3»[4] и «Боинг-25».
В феврале 1943 года меня с аварийными бригадами отправили в Алатырь, на границе Мордовской и Чувашской ССР, где в апреле был сформирован 390-й полк лёгких ночных бомбардировщиков, 314-я авиадивизия. Мы переучивались на По-2, и уже в августе 1943 года полк был направлен на 1-й Прибалтийский фронт под город Невель.
Во время перелёта мы делали остановку подо Ржевом и там впервые увидели ужасы, которые оставили за собой фашисты[5].
Затем наш полк перебазировался под Витебск, и началась наша основная работа. Мы засыпали бомбовыми ударами позиции врага на передовой. За ночь совершали до пятнадцати вылетов. В конце 1943 года на самолёты устанавливали аппаратуру для ночной фотосъёмки позиций врага, а для освещения местности использовали бомбы ФОТАБ-80. Первая фотосъёмка показала недостатки этого процесса, поэтому я, с согласия командира, произвёл доработку на своём самолёте, и это способствовало существенному улучшению результатов нашей фотосъёмки. Например, когда мы получили задание по съёмке узловой станции под Ельней, а эту задачу выполняли: капитан Георгибиани и штурманы Пивоваров, Махно, то успешно справились с задачей. Все были представлены к наградам.
Я решил модернизировать свой самолёт По-2. Со сбитого штурмовика снял направляющие для реактивных снарядов и поставил их на свой самолёт. И после этого произвели с командиром Георгибиани запуск. Запуск пошёл хорошо, классно всё, но сгорело крыло, потому что крыло перкалевое, а реактивный снаряд когда летит, там у него очень сильная реактивная струя, сжигает всё. И крыло сгорело, а самолёту на задание лететь. И мы с друзьями, товарищами начали быстро ремонтировать этот самолёт, чтобы успеть отправить его на задание. Так как первый опыт был получен, на второй уже я продумал, что сделать, и мы установили на этом крыле дюралевую обшивку, установили, попросив у соседей-штурмовиков, реактивный снаряд. Они нам дали, зарядили, командир полетел на бомбёжку, отбомбился, прилетает, а меня там уже не было, забрали в НКВД за порчу военного имущества. Спасибо командиру, отбил он меня оттуда, и сказал, и показал, насколько эффективные были снаряды вот на этом самолёте: фанера, перкаль, а как хорошо производить было пуски. Вот такой вот эпизод был в моей жизни.