Мой имплант в запястье мигает зелёным, его свет мерцает, как пульс, напоминая, что я ещё жив. Хотя иногда я в этом сомневаюсь. Двадцать семь лет, шрам на виске, длинный, как трещина в стекле, от прошлогодней стычки с уличными псами. Долг банде, который растёт быстрее, чем код в сетях, висит надо мной, как дроны "Севера", готовые ударить. Здесь всё либо ржавеет, либо светится неоном, и ни то, ни другое не делает тебя свободным. Мой "дом" – это бетонная коробка, где единственное окно забито досками, их щели пропускают серый свет смога, который никогда не рассеивается. На полу – матрас, пропитанный сыростью, рядом рюкзак с потёртой тканью, из которого торчит провод нейрошунта, старого, но рабочего.
Ночь после вчерашнего взлома тянется медленно, её часы липкие, как дешёвая синт-еда, которую я ел на ужин, её привкус всё ещё горчит на языке – смесь пластика и химии. Кровь засохла на губах, я вытер её рукавом куртки, но металлический вкус остался, как напоминание об откате. Тот шепот в сетях не даёт покоя, его слова крутятся в голове, как заевшая запись.
– Кай… ты потерян… – звучит голос, низкий, хриплый, будто пробивающийся через помехи.
Старик, которого я видел в коде, – кто он? Его взгляд пылал, как неоновый огонь, синий с золотыми искрами, татуировка-молния на шее сияла, как маяк, но его фигура дрожала, как голограмма, готовая исчезнуть. Глюк? Ловушка "Севера"? Или правда эти "цифровые духи", о которых шепчутся хакеры в трущобах? Я всегда считал это байками для тех, кто глушит мозги синтетическими воспоминаниями, покупая их за копейки на рынке. Но голос знал моё имя. И этот код в импланте – нечитаемый символ, похожий на руну, – он всё ещё там, как заноза, впивающаяся глубже с каждым часом.
Я подношу запястье к глазам, касаюсь экрана импланта, его стекло исцарапано, но сенсор жив. Диагностика запускается, экран вспыхивает синим, строки кода текут, как река, их буквы и цифры дрожат, как живые. Руна появляется в центре, её линии острые, как лезвия, они переплетаются, образуя узор, который кажется древним, но живым, как будто он дышит. Я пытаюсь стереть её, мои пальцы касаются экрана, но останавливаются, будто что-то держит меня. Этот код тянет, как магнит, его свет гипнотизирует, заставляет смотреть, пока в глазах не начинает рябить. Может, я просто устал – три ночи без сна, только синт-еда и кофеин, который больше не помогает. Или схожу с ума. Оба варианта не новость в трущобах.