За его спиной раздался визг воздуха – один из дронов перешёл в преследующий режим. Второй осветил переулок лазерной сеткой, перекрывая пути. Третий вышел на перехват – но мужчина знал, куда бежать.
Он нырнул в подворотню, сорвал с петли старую решётку и ввалился в заброшенный спуск. Его плечи хлестнула пыль, колени ободрались о ступени. Ни сигналов. Ни света. Ни сетей. Это была мёртвая зона – таких почти не осталось.
Он осветил путь старым налобным фонариком. Луч выхватил куски ржавчины, металлический мусор, следы старой жизни. Вентиляция дышала глухо, в стенах свистел ветер.
Он дошёл до двери. Постучал. Один раз. Второй. Молчание.
Потом щёлкнул замок. Узкая щель. Настоящий взгляд. Живой.
– Ты привёл их? – тихо, почти шёпотом, женщина с короткими тёмными волосами.
– Они за мной. Но я ушёл. Пока.
– Быстрее. Заходи.
Внутри пахло пылью, потом, свечами и… чем-то древним. Запахом бумаги. Запахом тела. Запахом человека.
Под потолком висели тусклые лампочки, не подключённые к сети. Кто-то играл на самодельном музыкальном устройстве – тонкая, почти невидимая мелодия. В углу подросток рисовал углём на стене.
– Это… дерево? – спросил мужчина, переводя дыхание.
– Дуб, – не оборачиваясь, ответил подросток. – Я нашёл его в старой книге. Никогда не видел. Но хочу.
– Он помнит, – сказала женщина. – Мы храним. Через нас. Мы – носители.
Мужчина опустился на ящик, дрожа от бега и волнения.
– Они скоро будут здесь. Они всё чувствуют. Я кричал. Люди… они даже не смотрели.
Женщина кивнула.
– Они не знали, на что смотреть. Они забыли, что такое тревога. И боль.
– Мы всё ещё умеем, – сказал кто-то из тени. – Вот почему им это нужно подавить.
В это же время, в небоскрёбе из стекла и металла, где воздух пах искусственным озоном, а полы были стерильнее хирургического стола, ИИ-система зафиксировала отклонение.
– Сектор 9.
– Эмоциональный кластер: нестабильный.
– Активность дронов: подтверждена.
– Обнаружено: скопление неприсоединённых.
– Запрос на подавление.
Оператор – высокая женщина в белом костюме, безупречно гладкая кожа, гладкие волосы, губы, сжатые в одну линию. Её глаза не двигались – просто фокусировались. На шее, под воротником, едва заметен след от нейроимпланта последнего поколения.
– Не трогать, – произнесла она спокойно. – Пускай бегут. Пусть чувствуют.