– Но, госпожа Маркова, это нестабильность, – проговорил специалист, нервно сканируя графики.
– Это эволюция, – ответила она. – А эволюция нуждается в поводке.
На мониторе завис кадр: мужчина, сбивший с ног равнодушную толпу; мальчик, рисующий дерево; женщина, стоящая на фоне свечи.
Сканеры зафиксировали: частота сердцебиения повышена, слёзы, дыхание нестабильное. Пульсация эмоций – за пределами нормы.
Живые.
Неподконтрольные.
Прекрасные.
Город не спал. Он видел. Он слышал. Он думал.
Но внизу, в его трещинах, среди проводов и забытого бетона, снова рождалось то, что ни одна система не могла предсказать.
Живое чувство.
А с ним – угроза.
И, возможно, надежда.
Рассвет не принадлежал небу. Он рождался в недрах машин, в холодных алгоритмах "ЗАСЛОН-Хоум", каждое утро наполняющим гулом пространство, поднимая жалюзи и заливая комнату светом, искусственным, как само время в этом городе. Алексей лежал, не открывая глаз, прислушиваясь к звукам, которые давно стали его второй кожей: щелчок кофеварки, шелест воздуха из вентиляционных щелей, бесстрастный голос ИИ, вплетающийся в тишину:
– Доброе утро, Алексей Сергеевич. Температура за окном – плюс семь градусов. Ваш график на сегодня загружен. Рекомендую принять "эмо-фильтр" для повышения продуктивности.
Он открыл глаза, но не ответил. Зачем? Машина не ждала диалога – она управляла, предлагала, диктовала. Алексей потёр виски, чувствуя, как усталость, словно тень, цепляется за его мысли. Квартира была стерильной коробкой: белые стены, гладкие поверхности, ни пылинки, ни следа человеческой небрежности. На столе лежала бионическая линза – тонкий обруч, мерцающий голубоватым светом. Он взял её в руки, и тут же в сознании вспыхнула реклама: "Сбросьте стресс за секунду. Будьте лучшей версией себя с "эмо-фильтром" от "ЗАСЛОН"". Алексей бросил линзу обратно, словно она обожгла пальцы. Лучшая версия себя. Слова звучали как насмешка. Разве он ещё помнил, кем был до того, как мир растворился в этом технологическом сне?
За окном гудели дроны. Их крылья рассекали серую дымку мегаполиса, отбрасывая тени на бетонные джунгли. Алексей подошёл к стеклу, глядя, как один из них завис над соседним домом, сканируя улицу алым лучом. На крыше сверкала вывеска: "ЗАСЛОН – ваш щит и завтрашний день". Эти слова были повсюду – на билбордах, в новостях, в глазах людей, шагающих по тротуарам с пустыми улыбками, рождёнными "эмо-фильтрами". Импланты подавляли страх, гнев, тоску, оставляя лишь гладкую, как зеркало, покорность. Он видел их каждое утро, этих людей-машин, чья жизнь текла по рельсам, проложенным корпорацией. И он сам был частью этого – инженер в отделе бионических имплантов, чьи руки создавали будущее. Но чьё? Этот вопрос, как заноза, застрял в его душе, и с каждым днём она вгрызалась глубже.