Было больно. Адски больно, но… Намного больнее зашивать себя самому. Вручную. Борясь с желанием всадить чертову иголку себе же в артерию.
Она лишь прохрипела, хватаясь за бок, на который пришелся долбанный десяток ударов тяжелым ботинком.
В голове зазвенело так, что то, что она слышала до этого, показалось переливом колокольчиков.
Впервые за последний месяц, не сдержав вскрика Она схватилась за голову, нагибаясь обратно, к земле, с перекошенным от боли лицом.
Словно в рассудке сумасшедшего, в её сознании мелькнуло несколько картинок, таких ярких, что казалось, будто это воспоминания.
Конечно, они ими не были.
Хотя бы потому что на первой из них, она, с остервенением била мужчину, мучавшего ее столько времени какой-то неясным предметом, и с каждым ударом на ее, обезображенное гневом лицо, брызгала его алая кровь, стекая по подбородку, шее и впитываясь в когда-то голубую майку, давно преобредшую багряный оттенок.
На второй же картинке Она видела, как в кромешной темноте тащит что-то большое, даже больше нее самой по лесной местности, то и дело раздвигая руками ветки деревьев. То, что она тащит оставляет за собой багряный след, а его кожу раздирают коряки и сучки, торчащие отовсюду.
А на третьей Она вновь видит его, на Её же глазах совершающего новое убийство. Она не видит лица очередной жертвы, но по тому, как сжимается грудь, вдруг понимает, что тот, кто лежит весь в ссадинах и кровоподтеках и над кем возвышается мужчина, безумно дорог ей.
Всё это словно вспышка возникает в сознании всего на мгновение и затухает так быстро, что Она не успевает понять, что это было.
Наступает темнота, а когда Она открывает глаза, то вновь оказывается в своей «комнате», в клетке, стоя на коленях и держась обеими руками за голову.
Первая эмоция.
Это была первая реальная эмоция за последние два месяца.
И Ей уже как-то всё равно, что это было. Игра больного подсознания, последствия травмы или недоедания, но… За одну возможность почувствовать то же самое вновь, она была готова стерпеть все муки мира.
– Роз, что с тобой? – не очень ласковый, но при этом участливый голос с нотками волнения послышался со стороны.
На этот раз это была не новенькая, а та, что советовала ей слушать «Восьмую». Кстати, сама советчица шла под номером восемнадцать… А по паспорту именовалась… Девушка определенно представлялась, но Она не придала этому значения, даже не пытаясь запомнить очередное имя, предпочитая нумеровать всех цифрами, в порядке попадания сюда.