Куда Ее уже только не били. Сегодня настроение мужчины было крайне паршивым.
Кажется, полиция, всё же искавшая их, нашла какие-то улики, да только вот загоревшийся для большинства огонек надежды… Он быстро затух, вместе с жизнью, покидая ненадолго просветлевший взгляд.
С концом криков наступила и тишина.
«341, – он резал, она считала».
Каждый лишний звук мог привести к тому, что нож прокрутят внутри тебя, а потом бросят подыхать к неугодным.
Сильвия была шестнадцатой. Ее тело лежало наверху, придавив собой двадцатую, Нэнси, кажется, и двадцать вторую, чье имя Она не вспомнила бы, как ни пыталась.
Она и не пыталась.
«426, – очередная цифра, за которой точно последуют 427 и 428».
Она лишь лежала, слушая сбивчивый шепот мужчины и изредка кивая головой, пока тот увлеченно рисовал, а точнее вырезал новые узоры на ее голени.
Их, пленниц, осталось пятеро.
Пятеро и он.
Ещё вчера их было восемь.
А сегодня трое показались мужчине слишком раздражающими и визгливыми.
Нож вошёл в ногу чуть глубже, от яростного порыва, который он пытался сдержать, но Она не шелохнулась. Лишь роза перед глазами поплыло, хотя и это было, кажется, только для того, чтобы взгляд сфокусировался на том, что было за цветком.
А за ним было то, что без сомнения можно было бы назвать произведением искусства, будь обстоятельства чуть другими.
Удивительно.
В монстре, убивающем девушек, скрывался удивительной чуткости и таланта, художник.
На стене, была изображена Она. В руках Ее была белая роза, точь в точь, как та, что валялась сейчас на полу. Волосы, словно развивались на ветру, переливаясь под лучами солнца, которых девушка так давно не видела без решёток, а такое же белое платье, словно свадебное, пышной юбкой создавало фон на всю стену.
Каждая складочка, каждая деталь, всё было прорисовано с доскональной точностью, краски играли, создавая замысловатые узоры, градиенты, и у любого бы замерло сердце от взгляда на это его творчество.
Она уже не помнила, когда выглядела так. Красиво, утонченно, словно белый лебедь, плывущий по озеру… Нет, теперь это уже не она.
Но взгляд…
Взгляд художник передал удивительно точно.
Полный боли и страха, пожалуй, он вызывал больше чувств чем даже непревзойденное мастерство мучителя, чем самые тонкие детали его работы, этот взгляд проникал в душу и увидев его однажды… Вряд ли кто-нибудь уже забыл бы эти глаза. Красивую девушку на портрете – возможно, но только не глаза.