Я откинулся спиной к стене и обратил внимание на небольшую полочку в противоположном углу. Хозяин поймал мой взгляд и сказал:
– А там я сложил твоё добро. Невелики пожитки, но ведь тебе для чего-то они нужны. Я всё и прибрал. Можешь полюбопытствовать.
Вещей и правда было немного. Клетчатый платок, небольшой серый прямоугольник из лёгкого непонятного материала и похожая на браслет штуковина.
– Часы меня удивили, – сказал Ефимко, чем поразил до глубины души, – настенные видывал, даже у Фетиньи дома висят. Но чтоб наручные – ни разу. Там надпись есть. Правда не разобрал я.
Я перевернул часы и прочел:
«На добрую память от Р».
Кто этот Р? Или она? В голове было пусто. Зато часы сели на руку как родные. Машинально я погладил циферблат, и картинка изменилась – стрелки превратились в цифры, а внизу появилась надпись «Июнь, 14». Почему часы показывают лето? Они вроде работают… или сломались?
– А какой сейчас месяц?
– Дык известно какой, – отозвался Ефимко, – шестой, как год сменился.
Вообще странно. Значит сейчас июнь. Но ведь в июне снега нет. Я ухватился за эту мысль и вдруг осознал, что начинаю вспоминать. Я напряг мозги и неожиданно всё встало на свои места. И сразу стало ясно, как я попал в Багульник к радушному Ефимке. Тот заметил перемену в моем лице и спросил:
– Санко, случилось что?
– Ничего. Просто я вспомнил.
Я рос избалованным ребенком, в общем оболтусом. В школе валял дурака, хотя в целом учился неплохо. Затем, не без помощи отцовских денег поступил в медицинскую академию. Отец считал, что дисциплина и сложность обучения сделают из меня человека. Как же он ошибался! Но, впрочем, академию я закончил. Зато в интерны не пошел. Сбежал. Работать никто обязать не мог, поскольку я учился за свой счет и на мою персону никакие правила не действовали. Отец пытался меня вразумить, даже оплатил курсы пилотов, надеясь, что я возьмусь за ум. Но, он не угадал. За ум я так и не взялся. Зато курсы закончил с отличием и получил права управления звездолетом. На более крупные корабли нужно было ещё учиться и много практиковаться. Я бы и не против, но отец неожиданно отказал мне в финансировании.
– Моё терпение лопнуло! ― заявил он и для убедительности стукнул кулаком по столу. ― Пока за ум не возьмешься ― денег от меня не увидишь.
Конечно, за ум я не взялся. А вместо этого делал, что хотел. То есть веселился и гулял на все четыре стороны. Девки, кабаки, пьянки и нескончаемые вечеринки, которым я потерял счет, скрашивали мои бесцельные дни. Не знаю сколько бы продолжалось это безумие, если бы не известие о скоропостижной гибели отца. Оно свалилось на как снег на голову и вернуло меня в реальность.