Машина Азимхана тихо въехала во двор и парень вышел из неё, не закрывая дверцы. Свежий, прохладный воздух снова сеялся вокруг мягким туманом, окутывая землю и Азим сделал глубокий вдох, стараясь успокоить своё перевозбуждённое сознание. Он снова мысленно рассмеялся, предвкушая, как сейчас скажет своему другу, что тот сбил собаку, а не человека и чуть не совершил преступление, бросившись бежать. С другой стороны, Мансуру будет уроком садиться за руль в нетрезвом состоянии. Азим тихо подошёл к своему окну, чтобы ещё раз посмотреть на своего друга-размазню и бесшумно заглянул в комнату.
В этот момент Айзана подошла к Мансуру и он встал, чтобы она больше не садилась перед ним на колени и не целовала его.
– Ты хочешь сесть в тюрьму? – спросила она, всё равно обняв его за шею, как раз в тот момент, когда Азимхан с улицы заглянул в комнату.
Мансур, словно прощаясь со своей глубокой любовью, в которой теперь был окончательно разочарован, коснулся пальцами её лица и, снова сглотнув, твёрдо ответил:
– Пусть будет, как будет, Айзана.
– А как же наш ребёнок, Мансур?! – с укором вскрикнула она и этот её вскрик ударил хлыстом по сердцу добродушного Азимхана, стоявшего под окном.
– Скажешь Азимхану, что изменила ему со мной, потому что тебе понравилась моя машина и будешь ждать меня вместе с нашим ребёнком, пока я буду сидеть в тюрьме! – холодно сказал он и, убрав руку девушки со своего лица, отошёл от неё в сторону.
Азимхан отступил от окна. Внезапная, пока ещё смутная, но вязкая омерзительная ярость разлилась по его венам. Эта ярость сначала парализовала тело Азима, потом вдруг стиснула его сердце, душу и голову, словно тугая судорога.
– Мансур! – гневно вскрикнула она.
Но он отвернулся от неё и теперь они оба стояли спиной к окну.
– Я не буду доказывать, что Азимхан убил человека! – не оборачиваясь, заорал Мансур девушке, ради которой ещё час назад был готов продать свою душу самому дьяволу.
– Ты будешь доказывать это, Мансур, потому что у меня твой ребёнок! – тоже закричала она, вся побагровев от ярости.
И он вдруг заплакал:
– Я плохой друг, но я не подлец, слышишь ты, тварь?!
Лицо Азимхана стало каменным. Такие люди, как он не бросаются на подонков, они медленно отступают от них всей своей могучей душой, становясь истинным проклятьем для тех, кто посмел обидеть их.