– Принцесса Каролина Ансбахская. Да. Её имя возникает в разговорах снова и снова. Так это она велела вам отыскать меня на улицах Плимута?
Граф сделал обиженное лицо:
– Я сын вашего старого друга. Мы встретились случайно. Моё изумление было неподдельным. Моя жена и дети обрадовались вам совершенно искренне. Если сомневаетесь, приезжайте к нам на следующее Рождество.
– Тогда зачем вы прилагаете столько усилий, чтобы ввернуть в разговор принцессу?
– Потому лишь, что хочу говорить без обиняков. Существует болезнь ума, поражающая тех, кто долго живёт в Лондоне, – она заставляет рациональных в прочих отношениях людей приписывать тайный и нелепый смысл событиям вполне случайным.
– Я наблюдал эту болезнь в самой тяжёлой форме, – сказал Даниель, имея в виду одного старого знакомого.
– И я не хочу, чтобы, прожив шесть месяцев в Лондоне и узнав, кому принадлежат здешние земли, вы подумали: «А! Граф Лоствителский действовал по указке принцессы Каролины – бог весть, в чём ещё он меня обманул!»
– Прекрасно. Сообщая мне об этом сейчас, вы проявляете мудрость, удивительную в человеке столь юных лет.
– Некоторые сочли бы её малодушием, проистекающим из несчастий, постигших моих отца и деда.
– Только не я, – коротко отвечал Даниель.
Он вздрогнул, почувствовав рядом какое-то движение и вообразив, будто на него падает стоячий камень, но это всего лишь вернулся заметно порозовевший Томас Ньюкомен.
– Дай Бог, чтобы мне не пришлось путешествовать по морю. С меня хватило и сегодняшней поездки в карете! – объявил тот.
– Воистину, не приведи Господь! – сказал Даниель. – Весь прошлый месяц бушевал такой шторм, что укачивало даже матросов, и они по несколько дней кряду не могли есть. Сперва я молился, чтобы нас не выбросило на скалы, потом – чтобы выбросило.
Оба собеседника рассмеялись, и Даниель остановился перевести дух. Ньюкомен держал в руках глиняную трубку и кисет, а теперь и граф достал свои. Он хлопнул в ладоши, привлекая внимание кучера, и знаками показал, чтобы тот принёс огня.
Даниель отмахнулся от протянутого ему кисета.
– Когда-нибудь эта индейская трава убьёт больше белых людей, чем белые убили индейцев.
– Только не сегодня, – заметил Ньюкомен.
Если пятидесятилетний кузнец не церемонился в присутствии графа, то лишь потому, что они с указанным графом целый год работали вместе, кое-что строили.