– Да уж, у нас этим летом вообще духота, – бабушка налила чай, тёмный, с травами. – И река что-то ведёт себя странно.
– Что с ней?
Она помолчала, потом махнула рукой.
– Да ничего. Просто старая я, всё, мне кажется, – но в её глазах мелькнуло что-то тревожное.
После чая я решила прогуляться, размять ноги. Бабушка предупредила:
– Не ходи к реке.
– Почему?
– Топи там. И… – она запнулась. – Местные говорят, что вода нынче нечистая.
Я хотела спросить, что это значит, но она уже отвернулась, занявшись печкой.
***
«Высокие дубки» встретили меня тишиной. Деревня словно замерла под палящим солнцем. Ни детей, ни собак, ни даже кур, бегающих по дворам. Только изредка доносился скрип колодца или шорох зарослей.
Я шла по главной улице, разглядывая дома. Некоторые были давно покинуты – окна заколочены, двери распахнуты, как чёрные рты. Видимо, новых хозяев для них не нашлось. В других же теплилась жизнь: занавески, цветы на подоконниках. Но люди не показывались, будто прятались.
– Ты новенькая?
Голос заставил меня вздрогнуть. Из-за плетня выглядывала девочка лет десяти, с бледным лицом и тёмными глазами.
– Я в гостях у бабушки, – ответила я.
– У Варвары Николаевны? – девочка кивнула. – Она знает.
– Что знает? И кто такая Варвара Николаевна?
– Про них.
Она показала пальцем в сторону реки.
– Про кого?
Но девочка вдруг испуганно дёрнулась и скрылась в доме, хлопнув дверью. Я только изумленно подернула плечами и пошла дальше.
Сама того не заметив, я дошла до реки. Она лежала впереди, тёмная и неподвижная, будто зеркало из чёрного стекла. Берега заросли камышом, и там, в тени, вода казалась совсем чёрной.
Я подошла ближе. Тишина. Ни птиц, ни стрекоз, ни даже комаров. Только лёгкое дрожание воздуха над водой.
И запах. Сладковатый, тяжёлый, он был похож на запах гниющего мяса.
Я наклонилась, разглядывая воду. И тогда увидела в отражении, кроме моего лица, было ещё одно. Бледное. С тёмными, слишком большими глазами. Я резко отпрянула. Отражение в тот же миг исчезло.
Но в воде что-то шевельнулось…
– Ты чего тут делаешь?
Я обернулась. На берегу стоял мужик лет сорока, в рваной рубахе и сапогах.
– Просто смотрю, – ответила я.
– Место нехорошее, – он подошёл ближе, и я почувствовала запах табака и водки. – Особенно сейчас.
– Почему?
– Русалки, – он усмехнулся, но в глазах не было смеха. – Шутка. Хотя…