Он посмотрел на воду, потом на меня.
– Дед Ермолай пропал.
– Кто это?
– Местный алкаш. Вчера ночью у реки был. А утром – только шапка на воде плавала.
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок, хотя даже намека на прохладный ветерок не было.
– Может, утонул?
– Может, – он плюнул в воду. – А может, они его взяли.
– Кто?
Но мужик уже повернулся и пошёл прочь, бросив на прощание:
– Не ходи сюда ночью.
Я так и осталась стоять одна в недоумении. Солнце клонилось к закату, окрашивая воду в кровавый оттенок.
А где-то в глубине, казалось, что-то шептало…
Утро началось с непонятно откуда доносившихся криков.
Я проснулась от того, что за окном метались голоса – взволнованные, резкие. Бабушка уже стояла на крыльце, кутаясь в платок, хотя солнце только поднималось над лесом.
– Что случилось? – спросила я, выбегая босиком во двор.
– Марина пропала, – ответила бабушка, не поворачиваясь.
– Кто это?
– Дочь лесника. Вчера вечером ушла к реке и не вернулась.
Я тут же вспомнила девочку за плетнем, её странные слова: «Она знает…»
По улице бежали люди – мужики с палками, бабы с перекошенными лицами. Кто-то звал Марину, кто-то крестился.
– Пойдём, – неожиданно сказала бабушка.
– Зачем?
– Чтобы ты поняла, куда попала…
***
Марину я видела пару раз до этого – мельком, на улице. Высокая, стройная, с длинными чёрными волосами, всегда заплетёнными в тугую косу. Лицо бледное, глаза – зелёные, как у лесной кошки. Говорила мало, больше молчала, но, когда улыбалась – казалось, будто солнце выглядывало из-за туч.
– Она странная была, – шептала мне бабушка, пока мы шли к реке. – С рождения. Говорят, лесник нашёл её младенцем в камышах.
– Как это в камышах? Да ладно?! – я тут же подумала, что это явно шутка
– Русалки так детей подбрасывают. Чужих забирают, а своих оставляют.
Я хотела было рассмеяться, но в голосе бабушки не было ни капли шутки. Она говорила очень серьезно.
Мы пришли к реке, когда тело Марины нашли на отмели. Она лежала лицом вниз, руки раскинуты, будто девушка пыталась ползти. Волосы, обычно такие аккуратные, теперь растрёпаны, слиплись от тины.
Но самое страшное было, когда её перевернули. Её кожа побелела, как у рыбы, выброшенной на берег. Глазницы пустые – словно кто-то вычистил их ложкой. Губы синие, разорванные в оскале, а изо рта торчали… водоросли.