Элара задохнулась, её сердце заколотилось, а нить клятвы пылала, как раскалённое железо. Она повернулась к Кайрону, её голос дрожал, но был острым, как лезвие. – Ты знал, что моя магия связана с этим зверем?
Кайрон отшатнулся, его лицо побледнело, а рука невольно коснулась груди, где кристалл, как она чувствовала, отозвался болью.
– Я не знал всего, – сказал он, его голос был хриплым, как будто каждое слово резало его. – Кристалл показал мне тебя – твои глаза, твою магию. Я подозревал, что ты связана с чем-то древним, но зверь… это больше, чем я мог представить.
Она шагнула ближе, её кулаки сжались, а магия искрила в пальцах.
– Ты связал меня этой клятвой, – сказала она, её голос был тише, но яростным. – Если я ключ, я заслуживаю правды. Что ты скрываешь?
Его глаза потемнели, и он отвернулся, его плащ взметнулся, скрывая дрожь в руках.
– Не здесь, – сказал он, его голос был резким, как хлыст. – Это место живое, и оно убьёт нас, если мы задержимся. Идём.
Элара сжала амулет на шее, её пальцы дрожали. Она хотела кричать, требовать ответов, но чувствовала, как магия алтаря давит на неё, как будто зверь уже пробуждался.
Она шагнула за Кайроном, её сапоги хрустнули по камню, а нить клятвы пылала. Правда была близко, но она знала: каждый шаг приближал её к чему-то, что могло сломать их обоих.
Небо над деревней пылало, как расплавленное железо, а дым, густой и едкий, душил, застилая звёзды. Дома, крытые соломой, рушились в огне, их деревянные стены трещали, как кости. Крики жителей – плач детей, вопли матерей, хрипы стариков – сливались в хаос, что разрывал сердце. Солдаты короля, закованные в чёрные доспехи с эмблемой пепельного волка, двигались, как тени, их факелы поджигали всё, что ещё стояло, а мечи сверкали, ища магов.
Элара бежала через дым, её зелёное платье цеплялось за обугленные балки, а сапоги скользили по грязи, смешанной с золой. Нить клятвы на запястье пульсировала, и она чувствовала Кайрона – его решимость, его ярость, – как маяк в этом аду.
Кайрон двигался рядом, его плащ развевался, как тёмное крыло, а меч в руке сверкал, отражая пламя. Его серые глаза, холодные и острые, выискивали солдат, а движения были точными, как у хищника. Элара заметила, как он сжал челюсть, когда солдат метнул факел в дом, и почувствовала через клятву его гнев, как будто огонь напоминал ему о чём-то личном. Она не спрашивала – не сейчас, когда каждый вдох был борьбой.