Он надел маску, поправил, поцарапавшись о медвежий коготь. От стойбища тянуло дымом. Шаман ударил колотушкой в бубен, и звук разнёсся от земли до самых звёзд, спугнув Стадо Оленей. Темнота вокруг начала пульсировать сильнее, и духи, ещё незаметные, открыли глаза.
Старый шаман шёл к стойбищу, через каждые сто шагов ударяя в бубен, и шишки падали с кедров при каждом ударе. Никто из стойбища не вышел ему навстречу. Он слышал, как в землянках плачут дети, и матери шёпотом стараются их успокоить. Серая Сойка ждала его у жилища, переминаясь с ноги на ногу.
‒ Иди, ‒ сказал ей шаман. Вокруг вились духи, которых Серая Сойка не видела, но она беспокойно вертела головой, значит, чувствовала их присутствие. Ни мужа, ни других детей не было вокруг, никто не должен видеть обряд изгнания болезни. Серая Сойка бесшумно скрылась в темноте, а шаман, согнувшись, шагнул в землянку. Любопытные духи последовали за ним.
Мальчик лежал на спине, совершенно голый, разбросав вокруг оленьи шкуры, которыми его пыталась укрыть мать. Это был Ручей, средний сын Сойки. В землянке было жарко, но не от остывающего очага, а по другой причине. Старый шаман ударил в бубен и осмотрелся. В углу дрожало серое марево, контуры расплывались и распадались. Болезнь здесь ни при чём. Шаман ударил ещё и ещё, выбивая чёткий ритм. Граница миров становилась всё тоньше, пульсирующая чернота стала набухать и переливаться всеми оттенками серого и чёрного. Шаман бил в бубен и ходил вокруг лежащего на полу подростка. Оставалось совсем чуть-чуть, он уже чувствовал, что ноги отрываются от земли. Гриб-проводник жёг грудь изнутри. Лицо с когтями приклеилось к коже шамана и он начал издавать низкое горловое рычание. Бубен теперь стучал часто и как бы сам по себе. Мальчик на шкурах перевернулся на живот, и вся спина его блестела от пота. Старый шаман подпрыгнул, и темнота поглотила его.
Он открыл глаза уже в нижнем мире. Как и всегда, переход был безболезненным и незаметным, занял время, равное морганию глаза. Стены и потолок землянки почти стёрлись, и шаман знал, что может проткнуть их рукой. Мальчик уже не лежал на шкурах, в этом мире он скорчился у стены землянки, прикрыв голову руками. Над ним нависала коренастая многорукая фигура, покрытая слизью и тиной. Мальчик тихонько скулил, поджав под себя ноги.