Он обернулся. Позади – улица, по которой он пришёл. Варежка, отпечаток, письма, фигура между домами. Всё это было. Он чувствовал остатки этих мгновений, как следы на песке, едва различимые после ветра.
Но воспоминания путались. Он будто проснулся, уже стоя у подножия. И одновременно – как будто ещё ехал. Он тряхнул головой, будто стряхивая паутину сна.
Огляделся. Центр посёлка. Колокольня, почта, пустые улицы. Он знал это место. Знал, что должен подняться наверх. Но что-то удерживало. Как тень за спиной, которую не видишь, но чувствуешь.
Он отступил на шаг, взглянул в сторону. За колокольней – узкая тропа, почти незаметная. Она вела за дома, в сторону холма, где деревья были чернее обычного. Там, в тени, маячил ещё один поворот. Бетонный столб с облупленной стрелкой: «Смоляное – 0.5 км».
Илья замер. Что за ерунда? Он уже в Смоляном. Но табличка утверждает, что посёлок – дальше.
Мир словно раскололся на два слоя. Один – тот, где он стоит, с пылью, записками и варежкой. Второй – тот, где он ещё только едет.
Он не мог объяснить, почему, но ноги сами пошли по тропе. За поворотом дорога вновь выровнялась, стала асфальтовой, как в начале пути. Машина – его машина – стояла на обочине. Свет фар всё ещё горел, двигатель был тёплым, будто он вышел из неё всего минуту назад.
Он подошёл. Открыл дверь. На сиденье – та самая варежка. Но он же оставил её у перевёрнутого велосипеда… или нет?
Сел за руль. Навигатор снова ожил. И снова – «Смоляное. 0.5 км». Он завёл двигатель. Машина не сопротивлялась. Ехал медленно, пока снова не появились поля – выжженные, мёртвые. А потом – ещё раз посёлок.
Те же дома. Те же ворота. Та же табличка. Но теперь цепи были целы. Как будто он вернулся до того, как они были разорваны.
Илья вышел. Сердце ухало, как барабан. Он пошёл вперёд. В этот раз – сразу к колокольне. Он уже не сомневался. Петля. Не время, а пространство.
Он поднялся по скрипучей лестнице. Голоса в голове сменились тишиной. Наверху его ждала та же пустота. Но теперь на полу лежала книга. Без обложки. Открытая.
На страницах – не слова. Лица. Его собственное. И Насти. И кого-то ещё, будто вытянуты из снов.
Он опустился на колени. Листал. И всё повторял:
«Я здесь был. Я здесь буду. Я…»