Она щелкнула пальцами, и старинное платье с манекена в углу слетело с него и само собой обернулось вокруг ее фигуры. Лилит осмотрела себя.
– Не идеал, но для начала сойдет. Итак, Бенцион Кляйн, мой новый шлемиэль (растяпа)… Куда мы направимся в первую очередь?
Беня понял две вещи. Во-первых, он влип. По-крупному. Во-вторых, эта древняя, злая, невероятно красивая женщина только что назвала его растяпой. Кажется, его хуцпа встретила достойного соперника.
– Экскурсию? – Беня чуть не подавился воздухом, которого и так не хватало в его сдавленной ужасом груди. – Сейчас? Ночь на дворе! Все приличные… эээ… духи, наверное, спят!
Лилит одарила его взглядом, который ясно давал понять, что ее представления о приличиях могут несколько отличаться от общепринятых.
– Я не спала несколько тысячелетий, Бенцион. Думаю, могу позволить себе небольшую прогулку. К тому же, – она обвела рукой пыльную лавку, – здесь довольно… скучно. Никакой энергии. Кроме твоей, разумеется. Пахнет дешевым страхом и… луковым соусом? Ты что, ел шаурму перед тем, как пойти на дело?
Беня покраснел. Шаурма была отличная, с двойной порцией амбы, но признаваться в этом первой женщине (ну, или около того), да еще и в такой ситуации, казалось верхом неуместности.
– Это… тактические запасы энергии, – пробормотал он. – Так куда вы хотите? Луна-парк? Музей диаспоры? Стена Плача? Хотя нет, туда вам, наверное, не стоит…
Лилит рассмеялась, и пылинки в воздухе испуганно заплясали.
– Не указывай мне, куда мне стоит, а куда нет, шлимазл (невезучий тип). Просто покажи мне… это. Ваш новый мир. Начнем с улицы. И постарайся, чтобы нас не арестовали в первые же пять минут. У меня пока нет настроения объяснять местным стражам порядка концепцию божественного права и мелкого неподчинения.
Выскользнуть из лавки незамеченными оказалось проще, чем думал Беня. Возможно, потому что любой потенциальный свидетель предпочел бы сделать вид, что не заметил странную парочку: нервного молодого человека в темной одежде и ослепительную женщину в явно старинном, хоть и неплохо сидящем платье, которая двигалась с хищной грацией пантеры, только что решившей, что городская среда – ее новые охотничьи угодья.
Улица встретила их ревом автомобильных клаксонов, светом витрин и гулом толпы, даже в этот час не спешившей расходиться. Лилит остановилась, вглядываясь в поток машин с нескрываемым любопытством.