– Вот оно что! – опять бодро сказала Лиза, а сама подумала: «Об чём это он спросил-то?..»
Роберт – он был в безрукавой рубашонке с карманом на груди, в коротких штанишках – побродил малость по двору, но, видимо, ничего интересного не нашёл. Подойдя к крыльцу, он поставил ногу в сандалете на ступеньку и как бы между прочим оглянулся на бабку.
– Поди-поди, Робка, в избу! – тотчас крикнула Лиза. – Иди куда хошь!
– Не подумайте, я самостоятельный, – ответил Роберт. – Учли?
«Вот об чём спрашивает? – гадала Лиза. – Как хоть с ним водиться-то?..»
И как этот тон между ними завязался – внук молчит, а она, Лиза, боится спросить, чтобы избежать его ответного непонятного вопроса, – так и дальше стало. Но ей как хозяйке было неловко молчать при госте, и она всё тем же бодрым и ласковым голосом рассказывала о том, что делала:
– Вот сейчас будем муку сеять, завтра тебе пирожков напеку с черникой… Теперь на огород пойдём за луком, за стрелками, будем на ужин яичницу с луком жарить… Вот и матрац и подушку для тебя на солнышке посушим…
Роберт смотрел на всё с раскрытым ртом, будто только что проснулся – и не знал где. Он ходил за бабкой молча и всё с заложенными за спину ручонками, приглядывался и к делу, и к ней самой.
Лиза набрала в кладовке яиц, лежавших в коробке из-под ботинок, и пошла на кухню, но Роберт, чем-то заинтересованный, остался. Он ещё раз открыл и закрыл дверь кладовки, потом, взявшись за ручку, долго играл дверью, туда-сюда, прислушиваясь, присматриваясь к петлям. Лиза слушала-слушала, вышла в коридор как бы по делу, глянула на внука, а вернувшись на кухню, удивлённо прошептала:
– Неуж у них там, в Ленинграде, и двери не скрипят?.. – Но тут она вспомнила, что в кладовке яйца лежат на самом виду, и крикнула внуку: – Робка! Может, ты сырого яичка хочешь?
Роберт, шлёпая сандалетами, подошёл к столу и, значительно кивая на каждом слове, сказал с расстановкой:
– У меня режим – трёхразовое питание. Учли? – И убежал.
Лиза промолчала, отчаявшись понять, о чём он всё спрашивает её.
Поскрипев дверью, Роберт хлопнул ею так, что из щелей в потолке коридора посыпалась пыль. После этого некоторое время было тихо, потом внук на цыпочках – половицы-то в коридоре тоже скрипели! – подкрался к прихожей и заглянул на кухню, на бабку. Лиза, кроша лук, притворилась, что не заметила этого.