В правой комнате жили сторожа. Когда пустел каменный дом, они нередко перебирались в маленькую каморку за кухней, куда от плиты шел ровный приятный жар. Так и дом не выглядел пустым, и готовить Груня предпочитала на плите. Она ловко двигала чапельником чугунные сковородки с блинами то к центру – пожарче, то к краю – похолоднее, а в другой раз совала ухватом чугунок с кашей прямо в остывающую топку. Всякий раз она ворчала, дескать, жаль, что печка не русская, как у тети Нюры.
Завидев вечером тучу в полнеба, она с трудом сняла с веревки закрутившееся по ветру белье и поспешила, никого не спрашивая, растопить плиту. Дождь неминуемо должен был быть сильным, а «Николай Аркадьевич сырости не любят».
Печка быстро набирала тепло, уютно потрескивая и бросая красные блики сквозь щелку в дверце. Антонина принялась разогревать картошку на сковородке и резать сало. Слава Богу! Все добрались целыми и невредимыми. Груня внимательно посмотрела в дверь столовой, чтобы рассмотреть приезжих, точнее одного из них, потому что к Алексею все давно привыкли. Дождь почти стих. Груня удостоверилась, что дров подкладывать больше не надо, пожелала Тоне спокойной ночи и, накинув брезентовый плащ на голову, побежала через двор в дом напротив.
Увидев на гвозде в сенях знакомый картуз, Груня сразу поняла, что Никифор не один. Поправив косынку (концы перехлестнуты под пучком и узлом завязаны на голове) и одернув кофту, она решительно открыла дверь:
– Та-а-к! Устроились, голубчики… Панкратыч, ну есть ли у тебя совесть?
– И тебе не хворать! Садись-ка, Грунюшка, с нами. Посиди, отдохни…
– Где взяли-то? – Груня кивнула на мутную бутылку.
– Так я ж у Нюрки все загашники знаю, нешто ты не ведаешь? В дровах нашел. Ну, не серчай! Промок я, пока шел. Полдороги проковылял, меня и накрыло…
Костыль Сергея Панкратыча стоял, как всегда, у стенки. Сам он сидел за столом, упершись своей одной ногой в перекладину, чтобы не сползать. У Груни, по обыкновению, сердце сжалось, и она молча уселась на лавку рядом с Никифором. Тот молча жевал зеленый лук, прикусывая перо, словно складывая, пока оно целиком не войдет в рот. На пустой тарелке лежала черная горбушка от буханки.
– Ты что ж колбасы-то в холодильнике не взял? Я цельный час в очереди отстояла. Антонина брать не стала: ей, видишь ли, по 2.90 подавай. А у нее – гости.