Время остановилось. Вечно бегущее, летящее, несущееся сквозь и мимо – остановилось. Рабочее, между прочим, время. Потому что, помимо всего прочего, я еще и совершила первый в своей жизни настоящий подвиг: просто так, ни с того вроде бы ни с сего взяла и не пошла на работу в самый разгар трудовой недели.
Я даже в какой-то миг мимолетно, но четко представила себе первую утреннюю, спросонья, с тяжелого продыху после долгой утомительной дороги реакцию своих компаньонок на мое затянувшееся отсутствие, которое поначалу будет воспринято ими как вульгарное опоздание. Реакция эта будет единодушно злобной, что объясняется всеобщей ко мне нелюбовью нашего маленького коллектива, старейшего и оттого, быть может, страдающего множеством хронических и, увы, неизлечимых уже недугов. Нелюбовь эта вызвана одним лишь простейшим и на первый взгляд совершенно безобидным фактором – подъезд моего дома находится на расстоянии каких-нибудь тридцати, не более, изящных неторопливых женских шажков от входа в заведение, где мы отбываем свою трудовую повинность. И несмотря на то, что это, конечно же, столь очевидное перед всеми преимущество досталось мне совершенно случайно в результате многочисленных и сложных по разным житейским поводам разменов жилплощади, воспринималось оно с первой же минуты и по сей час в апофеозе непреходящей зависти.
Конечно, отчасти их можно понять, слов нет: каждая пилит утром из своих Пиндюрей (так я для простоты называю все новые микрорайоны столицы), наспех вкривь-вкось накрашенная, измятая и расхристанная, будто с ней бог знает что пытались сотворить в этом трижды проклятом городском транспорте, – весьма жалкое, что и говорить, зрелище. И тут являюсь я, розовея нежным, естественным от спокойного, безмятежного сна румянцем, не припорошенным дорожной пылью, не забеленным за час толкотни-беготни раздражением, я даже еще чуть причмокиваю губами, и глаза мои прозрачны и чисты, как у невинного дитяти. И так изо дня в день. Согласитесь – это все равно что ежедневно на глазах у изумленной публики вытаскивать из крутящегося барабана выигрышный билет на фантастическую, непосильную для нормального сознания сумму. И главное – отнять нельзя, правила игры не позволяют. Но почему так? Ведь всем нужно, все хотят, а тут ни за что ни про что все мне и мне.